«И как это я раньше не позаботилась о соседе? – подумала Рита. – Ведь я видела за час до начала полета целую толпу фанаток, страдающих по Кейджу. И охота им было тащиться в такую рань на космодром?»

Но изменить что-либо за пять-десять минут до старта было уже невозможно. Все места в салоне были заняты, и выпускница спецшколы, поджав губки, протиснулась мимо улыбающегося во весь белозубый рот актера и уселась на свое место.

Джонни Кейдж помахивал рукой в иллюминатор своим поклонницам, которых работники космодрома уже сгоняли со стартовой площадки. Среди романтически настроенных девиц были, разумеется, и весьма стройные, но для большинства из них слово «диета», если брать во внимание их габариты, имело такой же абстрактный смысл, как и, например, слово «юстировка».

Когда взревели двигатели, и стартовая перегрузка лишила знаменитого актера возможности двигаться, он откинулся на спинку кресла и сразу же обратил внимание на соседку. Рита тем временем вызывающе закинула ногу на ногу и уткнулась в книгу профессора Крупника.

- Девушка, - развязно обратился Джонни Кейдж к Рите, - что за книжонку Вы читаете?

Рита отложила книгу, скрестила руки и ноги, что в ее понимании и в толковании профессора Крупника означало защитную позу, и так презрительно глянула на актера, что тот обескураженно затих.

«А ведь действует этот невербальный язык!» - торжествующе подумала Рита и, спрятав ноги в модных колготках под пледом, уставилась в иллюминатор.

Она несколько раз летала на космопланах, но в такой дальний полет выбиралась впервые, и космос ей был интересен. Глубина безграничного пространства и красота звездных россыпей завораживали девушку. Но космос был столь прекрасен, сколь и неукротим. «Космос и одиночество – самые безупречные могилы», - вспомнила девушка строку одного из поэтов двадцать первого века. Действительно, внешне безразличная черная пустота, окутывающая Солнце, чутко и зловеще стережет неосторожную жертву, вздумавшую беспечно относиться к этим сказочным красотам звезд и завораживающего пространства.

Рита смотрела в черный иллюминатор, и ей казалось, что она плывет среди звезд, и космос исполняет некий извечный гимн, полный величия. Десятки пассажиров также смотрели в иллюминаторы, затаив дыхание. Корпус космоплана подрагивал от перегрузки, и казалось, что вот-вот переборки рухнут, и неукротимая стихия ворвется внутрь.

Но это были только зачатки страха, которые можно развеять небольшим усилием воли.

Рита Блейк шумно вздохнула, понимая, что даже двадцатикратные перегрузки, приложенные к переборкам и стенкам космоплана, не поколебали бы их. Космос перестал ее интересовать, и девушка полезла в сумочку за книгой профессора Крупника.

- ПосмотРите, какая прелесть! – услышала Рита и автоматически посмотрела туда, куда показывал неожиданно очнувшийся Джонни Кейдж.

В иллюминаторе прямо перед собой она увидела странный предмет. Словно цветок диковинного растения расцвел в ледяном космосе, подставив свою гигантскую чашу Солнцу. Поражали гигантские размеры этого цветка. Девушка прикинула, что в поперечнике, если зрение ее не обманывало, гигантский цветок был более трех километров. Ничего похожего раньше Рита не видела. Цветок плыл, удаляясь от Солнца, медленно поворачивался и переливался всеми цветами радуги, подобно поверхности лазерного компакт-диска.