Шанг Цунг всегда казалось, что в космическом пространстве царят мрак и холод, но то, что он видел сейчас на дне бездонных глаз принцессы, опровергало все его представления. Сила наполняла пространство всепроникающим светом, не таким резким, как на Земле или на Мире, не чисто-белым, а бледно-золотистым.

Мастера Схватки охватило изумленное благоговение: ведь здесь не было ни утра, ни вечера, ни ночи – здесь царил вечный полдень, наполнявший своей нежностью бесконечное пространство на протяжении бесчисленных тысячелетий.

Диск Земли спрятался за Солнцем, и повсюду царили звезды, разбросанные, как одуванчики по весеннему лугу. Омываемые Силой, в ореоле величия проходили планеты и неведомые созвездия. Они были подобны драгоценным камням и слиткам расплавленного золота. И фоном для всего этого великолепия служила безбрежная, недоступная Шанг Цунг Сила, более яркая и осязаемая здесь, на Мире, чем на Земле.

Звезды пульсировали и, казалось, становились тем ярче, чем дольше он в них вглядывался. Шанг Цунг то ли воображал, то ли действительно чувствовал, как Сила вливается, даже вонзается в его тело, отдавшееся Ее власти. Он с головой окунался в волны чистого, неземного, невероятно яркого света. Он подставлял тело и сознание течениям Силы и чувствовал, как они смывают с него грязь, оттирают дочиста, наполняют необыкновенной радостью и стремятся сквозь него дальше в бесконечность, туда, где не властен Хаос. Шанг Цунг плыл в океане небесного сияния, и на сердце у него становилось все легче, а в душе царило ликование.

Шанг Цунг казалось, что прошли века, но, когда он очнулся, время вновь привычно побежало с того самого мгновения, как он окунулся в бездонную глубину карих глаз принцессы. Все так же фыркали лошади, звенело оружие стражей, и Дорки таращил свои глупые глаза на сиятельную даму.

Спустя несколько секунд мастер Схватки пришел в себя, чтобы отступить на шаг и отдать глубокий поклон. Он по-прежнему прекрасно помнил, что сейчас он не учти- выи и блестящий придворный, гофмейстер лорда Рейдена, и поэтому тут же изменил фразу, которую собирался произнести.

– Для Шанга-паломника счастье служить вам, госпожа, – пробормотал он, стараясь больше не встречаться с ней взглядом.

Принцесса ничего не ответила, чему мастер Схватки был чрезвычайно рад: разговор высокой дамы и простолюдина моментально бы привлек всеобщее внимание. Он осмелился поднять глаза.

Принцесса стояла, чуть наклонив голову, и улыбалась краешками губ. Шанг Цунг понял, что она раскусила его маскарад, она знала о нем все в ту же секунду, как взглянула на него. Он ее заинтересовал, поэтому она и вышла из кареты.

Глава эскорта кашлянул, подъехал и легко, но твердо коснулся концом кнутовища плеча Шанг Цунг.

– Довольно, паломник, – сказал он тоном человека, имеющего власть и умеющего ею пользоваться. – Ее высочество торопятся.

– Конечно, добрый господин, – пробормотал Шанг Цунг, пятясь от кареты, и не в силах оторвать взгляда от принцессы. – Счастливого пути, госпожа!

– Следуй путем Силы, странник! – помахала она рукой на прощанье.

Шанг Цунг обомлел: так прощаются только с равными. Он окинул тревожным взглядом фигуры стражей и собравшихся вокруг паломников. Никто, казалось, не обратил внимание на последние слова принцессы. Он вздохнул с облегчением и плотнее надвинул шлем. Видно, стражи привыкли к странным выходкам своей госпожи, а паломники просто ничего не поняли.

Золотые занавески задернулись, карета тронулась с места и двинулась дальше по дороге. Со вздохом Шанг Цунг вернулся к лошадям и избавился от меча – никто не имел права войти в храм Коснувшейся Силы с оружием.

– Господин, – раздался рядом голос Дорки, – что за дама проехала в этой карете?

– Принцесса Китана, – машинально ответил он, – дочь Верховного Адепта Мира, владетельница Силы, мастер Смертельной Схватки, баронесса Олхассы и хранительница Равновесия на западных границах страны.