— А что, если дело займет не одну неделю?

— На ваш страх и риск, — сухо заметил он. — Короче, вы беретесь или...

— Берусь, — быстро проговорил я.

— Существуют некоторые обстоятельства, которые вы обязаны учитывать. Ни под каким видом не следует упоминать мое имя или название издательства.

— Естественно. А как насчет вашего администратора?..

— Во-вторых, вы будете посылать свои рапорты прямо мне или моему личному секретарю мисс Сунг. Никто другой не должен знать ни того, что вы делаете, ни причин, которые вас к этому побудили.

— Все ясно.

— Очень хорошо.

Он выпрямился в кресле и энергично раздавил окурок в пепельнице. Может быть, этим он хотел показать, что при необходимости расправится со мной так же, как с этим окурком?

— Вы когда-нибудь слышали об Ирен Манделл?

— Это имя вызывает какие-то ассоциации в моей памяти...

— Ею вы и должны заняться, — резко заявил он. — Ирен Манделл была актрисой...

— А! Теперь припоминаю! Она играла в пьесе, которая с большим успехом прошла на Бродвее года два назад?

— Вторая женская роль, — холодно согласился Харлингфорд. — Пьеса называлась «Мечта без пробуждения». Один из трюков психопатии, где реальна только душа. Вы поняли, что я имею в виду?

— Что-то вроде: «Мой дедушка был каннибалом, потому-то я и чувствую себя нормальным»?

Харлингфорд усмехнулся.

— Вы отлично подходите моему администратору, — пробормотал он. — Я только прошу вас вовремя выставлять ее по утрам, чтобы она не опаздывала в контору.

— Я подумаю об этом, — обещал я.

— Ирен Манделл, — он возвратился к теме нашего разговора, — играла в течение почти трех месяцев. Потом покинула труппу. Из-за нездоровья, как писали в газетах. Ее роль слишком многого требовала: она играла женщину, которая мало-помалу, по ходу пьесы теряла рассудок. И это в течение шести вечеров в неделю при двух утренниках. Об этом прямо не говорилось, но можно было понять, что у нее началась нервная депрессия и что она нуждалась в длительном отдыхе.

Спустя два дня газеты сообщили, что мисс Манделл тайно уехала в деревню, но через месяц снова вернется к своей роли.

— И она больше не вернулась?

— Это было два года назад, Бойд. После этого ее никто не видел. Никто не знает, где она находится, что с ней случилось, жива ли она еще.

— Вот след, который можно назвать остывшим, — немного озадаченно сказал я.

— Мой писатель разговаривал с людьми, которые ее хорошо знали: товарищи по сцене, друзья, импресарио, режиссер, бывший любовник, лучшая подруга, и у всех была одна и та же реакция. — Его темные глаза засверкали. — Никто из них не интересовался Ирен Манделл. Им было наплевать на то, что с ней могло случиться, они не хотели этого знать, у них нет ни малейшего желания помочь кому бы то ни было разыскать ее... Как будто она вообще и не существовала!

— Вы полагаете, что я достигну больших результатов, используя метод Бойда, то есть при помощи кнута и пряника заставлю их заговорить?

— Меня не интересуют методы, которыми вы можете достичь результатов, Бойд, — холодно проговорил он. — Просто получите результат. Дальше: из всей родни у нее осталась только сестра — Ева Манделл. Никто не знает, где она. Вроде бы живет в Нью-Йорке или была там проездом.