– Да, я знаю, жизнь бессмысленна и несправедлива, боги работают вразнобой, и нечего даже мечтать о единстве их действий. Но мне это не нравится. Ты не посоветуешь, кстати, как мне поступить с девушкой?

Эмеральд томилась взаперти в комнате Дина. До сих пор она не произнесла ни слова. Девица ни за что не поверила бы, скажи я ей, что мои труды оплачивает ее мамаша.

Да и не все ли ей равно. Если вы захватываете людей силой, они никогда не бывают довольны.

У Элеоноры не оказалось соображений на этот счет.

– Я бы отпустил девчонку, если бы не было столько желающих тут же ее похитить. – Элеонора не проявила неодобрения, и я продолжил: – Кстати, об этих желающих. Интересно, как скоро объявится Торнада с одной из своих умопомрачительных историй?

Я с нетерпением ждал этого.

Морли взвыл, послышался грохот. Я бросился к кухне, оттуда слышались угрозы Морли пролить чью-то кровь.

– Только не в моей кухне! – взревел я. Я задержался, чтобы заскочить в комнату Покойника. По его щеке прыгнула какая-то козявка и укрылась за хоботом. Если Дин не вернется в ближайшее время, мне самому придется заняться очистными работами. Быть может, я даже принесу ему букет. Покойник обожает цветы.

Попка-Дурак завопил громче, чем Морли.

– Ты не отрабатываешь свой хлеб, – объявил я Покойнику.

В кухне творилось невообразимое. Со всех сторон доносились вой и стенания. Док, однако, уже закончил свою работу. Сейчас он стоял, запрокинув голову. У рта он держал бутылку – видимо, чтобы промыть горло. Я скривился. Даже крысюки отказались бы от отравы, которую он вливал в себя.

– Будешь жить? – поинтересовался я.

– Только не стараниями этого мясника, – прорычал Морли.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы он вел себя как неразумный младенец? – спросил Плоскомордый.

– Ты, переросток… Если бы при помощи мозгов разжигали огонь, ты не сумел бы сжечь даже собственный дом. – Дотс вскочил на стул и начал, подвывая, раскачиваться на нем, словно проповедник из Святых Роллеров. – Неужели док дал ему какую-то отраву? – спросил я у Саржа.

Сарж пожал плечами:

– Кончайте, босс. Оставьте доктора в покое. Он склеил вашу руку. А ведь у него было не так уж много практики с тех пор, как его вышибли из Бледсо.

Теперь понятно, почему лекарь пил бочками до дна. Просто он сам находился на самом дне… Я посмотрел на Плоскомордого. Костоправ наверняка какой-то родственник его новой дамы сердца.

Морли молча, но с явной неохотой расплатился с доктором. Стручок выглядел почти таким же несчастным, как его дядюшка. Я решил выпроводить старикана, пока темный эльф готов расщедриться. Я взял его за локоть и потянул.

– Неужели вас действительно выгнали из Бледсо?

Трудно поверить, что такое вообще возможно. Хотя за последнее время передо мной уже второй человек, подвергнувшийся этой участи.

– Я немного выпиваю, сынок.

– Не может быть.

– Набил себе руку пару сотен лет назад, отрезая конечности там, в Кантарде. Больше не работаю. Заглушаю свою боль ячмеНем. Он вышел за дверь, обернувшись, как в плащ, в остатки чувства собственного достоинства, огляделся вокруг, споткнулся и упал с последних двух ступеней. Миссис Кардонлос задержалась у своих дверей. Она посмотрела на меня и кивнула, соглашаясь в чем-то сама с собой. Послав ей воздушный поцелуй, я внимательно изучил улицу.

Мне показалось, что я заметил несколько подозрительных типов. Опять? Или – все еще? Я вновь взглянул на миссис Кардонлос. Она не двинулась с места – ждала новых доказательств того, что Гаррет являет собой угрозу обществу.

Я задумчиво вошел в дом и закрыл за собой дверь.