Он и так втянул Хонор и малышку во все это дерьмо. Достаточно странно, что обе прониклись к нему симпатией. Хотя бы чуть-чуть. А теперь Ли предстояло нанести им еще одну травму, и потом его даже не будет рядом, чтобы извиниться.

Кобурн всегда думал, что, когда настанет его смертный час, он должен будет возблагодарить бога за то, что это не произошло раньше. То есть сумеет спокойно смириться со своим уходом. Но у него это не получилось.

Уж слишком не вовремя. Ведь он только вчера узнал, что такое заниматься любовью с женщиной. Не просто удовлетворять возбужденную плоть, а действительно сливаться в одно целое с той, чьим телом наслаждаешься. И толку теперь было от того, что он понял разницу, если позволил себя подстрелить и жить ему осталось считаные часы.

Все это было плохо, плохо и неправильно.

Впрочем, он знал, что не смеет думать о всяких глупостях, когда надо вычислить напоследок кое-что очень важное. Что-то за пределами его понимания. Но что? Что-то очень важное, но все время ускользающее. Что-то подмигивающее ему так же, как последняя в его жизни звезда, мерцающая над головой Дженис ван Аллен. Он должен был понять это раньше, но не смог. Что- то…

— Как ты узнала? — Только выдохнув свой вопрос, Кобурн вдруг понял, что это.

Дженис ван Аллен посмотрела на него сверху вниз

— Что?

Дыхание Кобурна слабело. Он с трудом боролся с наступающей темнотой.

— Как ты узнала, что это я был на заброшенной железной дороге?

— Том рассказал мне.

Это была ложь. Если бы Том рассказал ей что-то до отъезда на встречу, он ответил бы, что едет к Хонор, поскольку Том ожидал встречи именно с ней. А после встречи Том уже не имел возможность сообщить жене, что все вышло иначе.

Дженис узнала это от кого-то еще. От кого же? Только не от агентов, которых послали известить ее о смерти мужа. Они сами не могли знать. Даже Гамильтон выведал все это только полчаса назад, когда Кобурн рассказал ему, что же на самом деле случилось на заброшенной железной дороге.

Ей могли рассказать только люди, которые прятались у места встречи, которые подложили бомбу в машину ее мужа и вертелись поблизости, чтобы убедиться, что достигли своей цели — устранили Тома ван Аллена и Хонор.

Между тем Хонор со слезами умоляла Дженис позвонить в службу спасения.

— Ведь он же умрет, — рыдала она.

— Именно так и должно быть, — хладнокровно отвечала ей миссис ван Аллен.

— Я не понимаю, как ты можешь обвинять Кобурна? Он такой же федеральный агент, каким был твой муж. Том только выполнял свою работу, и Кобурн тоже. Подумай о своем сыне. Если Кобурн умрет, тебя отправят в тюрьму. И что тогда станет с мальчиком?

Кобурн неожиданно завалился вперед и застонал сквозь сжатые зубы.

— Пожалуйста, дай мне помочь ему, — умоляла Хонор.

— Ему уже нельзя помочь. Он умирает.

— А что потом? Меня ты тоже убьешь? И Эмили?

— Я не причиню зла ребенку. За кого ты меня принимаешь?

— Ты ничем не лучше меня, — с этими словами, собрав последние силы, Кобурн метнул в Дженис вынутый из-за голенища нож Стэна Джиллета. Он попал в щиколотку и, вероятно, задел ахиллово сухожилие. Дженис закричала и пошатнулась, и в этот момент Кобурн сумел лягнуть ее обеими ногами, так что она повалилась навзничь.

— Хонор! — Ли пытался кричать, но с губ его срывался какой-то невнятный хрип.

Хонор почти вывалилась из машины, схватила выпавший из рук Дженис пистолет и прицелилась в нее, приказав ей не двигаться.

— Кобурн? — едва слышно произнесла она.

— Держи ее под прицелом. Помощь уже здесь.

Хонор вдруг поняла, что по нескольким дорогам сразу к ним несутся служебные машины.