Представьте наше положение – отлично тренированный сильнейший П12, подвергшись в некотором роде ментальной атаке одного из самых отъявленных мятежников всех времен, отделывается некими легкими повреждениями и вообще ничего не может об этом вспомнить. М-р Бестер, мы хотим помочь вам, но вы должны помочь нам.

– Вы думаете, я лгу?

– Необязательно. Частичная амнезия обычна после тяжкого ментального удара. Я бы предпочла, чтобы вы разрешили небольшое диагностическое сканирование. Мы могли бы суметь реконструировать, что произошло в действительности.

Эл пытался изображать на лице равнодушие.

– Это приказ?

Она глядела на него минуту, затем вздохнула.

"Нет. Должен бы быть. Но старый директор был в вас весьма заинтересован, а я… его чту". Она отвела взгляд, на мгновение. "Я знаю, вы натерпелись за то, что были его любимчиком – вы можете, кстати, однажды извлечь из этого выгоду. Даже хотя я не уверена, что это выгодно – я думаю, вам следует пройти сканирование. Но решать вам. Я, вероятно, единственная, кто вам позволит об этом рассуждать".

"Мэм… можете ли вы мне сказать, почему директор Васит был во мне заинтересован?"

"Он никогда мне не рассказывал. Я никогда не знала".

– Нет, я не приказываю, – сказала она вслух. – Но вам следует это обдумать.

– Я так и сделаю.

Она коротко кивнула и собралась уходить. Затем она обернулась и пристально глядела на него с минуту.

– Мэм?

– Ничего. Просто вы мне кое-кого напомнили.

– Возможно, вы знали моих родителей.

Ее реакция на это была своеобразна, что-то вроде ментальной икоты, которую она быстро скрыла.

– Вы уверены, – спросила она очень тихо, – что не помните ничего, что сказал или сделал Уолтерс?

– Ничего.

– Это, вероятно, к лучшему. Всего хорошего, м-р Бестер. И удачи вам.

Он посмотрел ей вслед. На самом деле, он точно знал, что проделал Уолтерс. Гадкий старик дотянулся до глубинных воспоминаний Эла – до родителей, которых тот едва помнил – и взбаламутил их. Умело, жестоко, метко. Он, вероятно, даже знал их, до того как стал предателем Корпуса.

В безнадежном усилии спасти свою собственную жизнь Уолтерс смешал те воспоминания о Метью и Фионе Декстер со своими собственными, пытаясь сбить его с толку.

Это сработало. Теперь Эл сомневался в своем сознании. От этого его мутило.

Если позволить им сканировать его, это помогло бы… но нет. Уолтерс был искусен. Кто-нибудь, проверяя его, может и впрямь подумать, что это правда – что он действительно сын Декстеров. Если кто-нибудь в Корпусе заподозрит это, хотя бы на секунду, его карьере конец.

Конечно, это проверяется, правильно? В базе данных должны быть генетические записи, которые убедительно докажут, что он не состоит в родстве с Декстерами.

Но если он проверит себя сам, это может быть замечено, а, как указала Александер, были люди, к нему не равнодушные. И что, если Уолтерс – или кто-то еще, кто-то изнутри – подделал данные? Он не мог исключить такую возможность.

Все это было как бомба с часовым механизмом, готовая взорваться ему в лицо. Он должен был быть осторожен, чтобы не подорваться на ней, пока у него нет способов ее разрядить.

Примерно через неделю ему разрешили встать с постели, но продолжали темнить о том, когда он сможет покинуть госпиталь. Александер была права – его хотели держать под наблюдением. Его прогнали через бесчисленные ментальные и пси-тесты и обследования, и, казалось, удовлетворились результатами. Кое-какие тесты также провели с его рукой и кистью, но, кажется, ни к какому заключению не пришли.

Вскоре он уже сходил с ума.