И вот теперь, когда она умерла, оказалось, что правду о ее жизни толком не знает никто, начиная с мужчины, с которым она почти год делила постель. Психотерапевт оставалась их лучшим шансом на прорыв по делу.

— Ты с Пашкой больше не связывался? — полюбопытствовала Александра, когда они из морга возвращались домой.

— А смысл? Мне от него ничего не надо. Он не звонит по той же причине — добился всего, чего хотел.

Единственным, что омрачало возвращение Александры домой, было нынешнее противостояние Яна со всеми. Ей казалось, что она перессорила всю семью… Да в сущности, так и было. Не важно, хотела она того или нет, важен результат.

Только истина объективна, правда, как известно, у каждого своя. Сейчас их брат и сестра выбрали ту правду, которая была угодна и удобна им. Они предпочли забыть о том, почему Александра пропала. Они взращивали обиду на почве того, что она не вернулась, когда у нее была такая возможность. Она вроде как предпочла держаться от них на расстоянии на двенадцать лет больше, чем требовалось. Значит, это она — предательница!

Один только Ян сразу понял и принял ее. Но понял он сердцем, если говорить о холодном понимании ума, ему до такого было далеко. Как, впрочем, и самой Александре.

Она ведь не раз спрашивала себя, почему вернулась так поздно, почему почти половину жизни провела вдали от самых дорогих людей. Почему так и не успела сказать матери, что она жива! Теперь уже некому говорить…

Нет, какие-то оправдания у нее были. С первыми двумя годами все понятно: ее похитили, никто не спрашивал ее, чего она хочет. Потом она беспокоилась, что похитители навредят ее семье. Александра хотела сначала стать сильной, а потом возвращаться домой! Ну а дальше-то она стала сильной… но так и осталась в Австралии до недавних пор.

У нее не было объяснения. Оно было у Эрика — и просто катастрофически ей не нравилось…

То, что ее муж оказался в больнице, казалось ей неправильным. Больницы — они ведь для простых смертных, с которыми случаются всякие неприятности. А Эрик — он нечто большее. Он сильный, он побеждал преступников, о которых иные боялись даже говорить. Так почему он должен был поддаться какой-то болезни?

Но болезнь — это враг совершенно иного порядка. Она не знает уважения к противнику за его ум и силу. Жалости и пощады она тоже не знает. Она подкрадывается незаметно, тихо, и выбирает поле боя, на котором ей невозможно противостоять.

Эрик все равно пытался. Он ведь не из тех, кто сдается! Когда врачи впервые объявили им диагноз, это Александра рыдала несколько дней, а он успокаивал ее, как маленькую девочку. Он был сильным за двоих — опять! Это пристыдило ее, заставило взять себя в руки и поверить, что Эрик действительно способен на очередное чудо. Ведь однажды он уже совершил подобное, когда спас ее! Он заслужил жить. Он должен был справиться!

И опять она мыслила категориями справедливости, которых у болезни не было. Сила и упорство Эрика привели лишь к тому, что он прожил в два раза дольше, чем пророчили медики. Чтобы не пугать Александру, он переносил на ногах страшные приступы и не ложился в больницу до последнего. Однако предел настает для всех, и однажды Александре самой пришлось вызывать медиков, когда она обнаружила мужа лежащим на полу без сознания.

Он оказался в белой палате, такой бледный, такой неправильно слабый… Она говорила ему, что скоро ему станет лучше. Он говорил ей, что скоро уедет отсюда. И оба понимали, что это вряд ли сбудется.

Она почти не отходила от него. У Эрика было много друзей, его устроили в одиночную палату, в которой хватало места для гостей. Был там и диванчик, на котором коротала ночи Александра. Она будто надеялась, что сумеет отпугнуть смерть, что пока она рядом, ничего плохого не случится.

Эрик чаще всего наблюдал за ней молча — теперь ему тяжело было говорить.