— Скажи, тебя повысили до детектива? Поставили на место Каппера, так?

Малик был явно удивлен.

— Как вы узнали? Нокс сообщил мне об этом по телефону вчера вечером и собирался объявить об этом сегодня днем.

— Нокс не сказал ни слова, по крайней мере мне. Я догадался. Ты был странный сегодня утром: задумчивый и непривычно молчаливый. К тому же ты — самый подходящий кандидат.

— Вы так считаете?

— Да. Ты намного талантливее всех наших констеблей и станешь отличным детективом. Когда официально вступаешь в должность?

— С понедельника, если не возникнет никаких осложнений. Похоже, вы расстроены, сержант?

Я посмотрел на Малика и улыбнулся:

— Напротив, я очень рад, что эта должность досталась тебе. Поздравляю, ты ее заслужил. Чего не могу сказать о повышении Каппера.

— Знаете, как ни банально это звучит, но я многому научился, работая с вами. Вы дали мне то, чему не учат в университете.

— Полегче, дружище, перед тобой детектив Милн, а не главный инспектор, — рассмеялся я, но в душе был очень польщен. Что поделать, люблю комплименты, даже если они и преувеличивают то, как обстоят дела на самом деле. — Впрочем, спасибо. Мне было приятно это услышать.

Малик снова принялся за еду, а я сидел и докуривал сигарету.

Через десять минут мы уже ехали на машине в сторону дома.

Глава 18

До Айлингтона мы смогли добраться только к пяти часам. На трассе М40 произошла крупная авария и машины стояли в пробках, а так как другого пути не было, мы несколько часов тащились по дороге на смехотворно маленькой скорости вместе с сотнями других взбешенных водителей.

Я попросил Малика отвезти меня домой, чувствуя, что мне не хватит сил вернуться в офис. Там, скорее всего, целый день обсуждали повышения и смертельные болезни, и я бы чувствовал себя не в своей тарелке. Уэлланд всегда был мне другом, способным оказать поддержку. Теперь он ушел. Заменивший его Каппер, был, по моему мнению, самым настоящим ночным кошмаром.

Первым делом я проверил свой автоответчик. На домашний телефон мне никто не звонил, а на мобильный пришло одно сообщение от Реймонда. Он хотел срочно встретиться со мной, оставил номер телефона, по которому я должен был перезвонить, и добавил, что дело не терпит отлагательств, но беспокоиться не о чем. Что Реймонд хотел этим сказать, я не понял, но обычно он не настаивал на встрече, если дело было пустяковое. Я позвонил по указанному номеру и сообщил Реймонду, что буду ждать его завтра в два часа дня на нашем обычном месте. По правде говоря, я и сам хотел с ним увидеться. Нам о многом нужно было поговорить.

Потом я позвонил Карле Грэхем, но ее опять не было в Коулман-Хаузе. Я решил не рисковать и не стал звонить ей на мобильный — еще задумается о том, откуда мне известен ее номер. Просто попросил женщину, которая сняла трубку, передать Карле, чтобы она мне перезвонила, когда вернется. В ответ мне сообщили, что Карла работает в эти выходные и ее можно будет застать на работе завтра утром.

На улице лил дождь, но мне хотелось пройтись, а заодно и выпить где-нибудь, поэтому я отправился в расположенную недалеко от моего дома забегаловку «Голова оленя» — тихое местечко, в которое я частенько наведывался.

В это время там никого не было, кроме одинокого бармена. Я снял с себя сырое пальто, сел за барную стойку и, заказав себе кружку «Фостерс», прикурил сигарету.

Рядом со мной на стойке лежала мятая газета «Стандарт». Так как бармен был неразговорчив, я потянулся и взял газету.

То, что я увидел на первой же странице, поразило меня, как удар грома.

Заголовок, набранный большими прописными буквами, гласил: «Фоторобот преступника, застрелившего таможенных инспекторов».