— Вы ведь тоже выпьете? — спросил он.

— Я не пью виски, — возразил я.

— Ну и ладно. После такого переживания я и две порции не замечу.

Пока мой сосед на удивление неторопливо пил виски, мне представилась возможность разглядеть его поближе.

Дорогие ботинки явно контрастировали с остальным, несколько запущенным внешним видом, который показался мне не менее загадочным, чем его своеобразная манера поведения: это был мужчина средних лет с тонкими чертами лица и сентиментальным рассеянным взглядом. По нему было видно, что время не прошло для него бесследно. Мне показалось, что сосед заметил мой оценивающий взгляд, и после продолжительного молчания он снова повернулся ко мне и с легким поклоном представился:

— Мое имя Гропиус, профессор Грегор Гропиус, но это уже в прошлом, извините.

Он наклонился и спрятал рукопись в коричневую кожаную папку, которая лежала у него под креслом.

Чтобы поддержать беседу, я тоже назвал себя и из чистого любопытства спросил:

— Как это понимать, профессор? Что «уже в прошлом»?

Гропиус махнул рукой так, как будто хотел сказать, что не желает об этом говорить. Но поскольку я продолжал вопросительно смотреть на него, в конце концов ответил:

— Я хирург, точнее сказать, был им. А вы? Минутку-минутку, я попробую отгадать сам…

В какой-то момент мне стало неприятно, но, поскольку разговор уже завязался, а я все еще был пристегнут к своему креслу рядом с иллюминатором, деваться было некуда — я уселся в такой позе, будто мой сосед собрался меня фотографировать, и широко улыбнулся.

— Вы писатель? — вдруг спросил Гропиус.

Я отпрянул:

— Да. Откуда вам это известно? Вы читали одну из моих книг?

— Честно говоря, нет. Но ваше имя я уже слышал однажды. — Гропиус улыбнулся. — Что же влечет вас в Рим? Новый роман?

Человек, который совсем недавно чуть ли не умирал от страха, внезапно ожил. По своему опыту я знал, что сейчас произойдет: то, что обычно говорят девять из десяти человек, встречающих писателя, а именно: «Если я расскажу вам о своей жизни — это мог бы получиться потрясающий роман!» Но этого не произошло. А в воздухе все еще витал без ответа вопрос профессора.

— Я еду вовсе не в Рим, — честно ответил я, — в аэропорту меня ждет автомобиль, взятый напрокат. На нем я поеду в Тиволи.

— А, Тиволи. — Гропиусу это название было явно знакомо.

— Вы знаете это местечко?

— Только по фотографиям. Там должно быть просто великолепно.

— В это время прежде всего спокойно. Я знаю там один маленький отель, «Сан-Пьетро», недалеко от площади Тренто. Его хозяйка, типичная итальянская мамаша, делает самые лучшие спагетти. А какой потрясающий вид открывается с террасы этой гостиницы! Попробую приняться там за новый роман.

Гропиус задумчиво кивнул:

— Какая прекрасная профессия!

— Да, и я не знаю лучшей, — ответил я.

По идее, мне тогда уже надо было насторожиться, поскольку профессор совершенно не проявил интереса к содержанию моего нового романа; похоже, он даже немного обиделся, что я со своей стороны не поинтересовался причинами его путешествия и теми обстоятельствами, которые заставили его отправиться в путь. Во всяком случае все последующие мои попытки продолжить беседу он довольно жестко пресекал. А потом вдруг виновато произнес:

— Вероятно, мое поведение показалось вам слишком бесцеремонным, когда я в вас так вцепился?

— Ну что вы! — попытался утешить я Гропиуса.