В центре комнаты размером где-то три на четыре стояло потертое кресло с высокой спинкой. Вокруг кресла громоздились старый шкаф, узкая койка и списанный допотопный письменный стол. В кресле сидел отец Маркус — казалось, что он спит. Рукав был закатан. На лице и руках были видны крупные темные пятна. В правой руке он сжимал инъекционный шприц.

Инграм многозначительно взглянул на Гропиуса, как будто хотел сказать ему: «Дальше уже ваша работа»!

Гропиус нерешительно подошел к этому одетому в черный костюм человеку и пощупал пульс. Потом приложил указательный и средний пальцы к сонной артерии на шее и покачал головой.

— Он мертв, — сказал он тихо, — это могло произойти еще вчера.

На письменном столе стояла пластиковая бутылочка с надписью: «Хлорфенвинфос».

— Инсектицид, который вкололи в печень Шлезингера.

Инграм кивнул и открыл дверь старого платяного шкафа.

— Невероятно, — пробормотал он. Инграм ожидал, что увидит внутри старую одежду, может быть пару назидательных книжек, но за дверьми этого видавшего виды шкафа был установлен компьютер, оснащенный по последнему слову техники.

— А мы в полиции должны обходиться техникой, которая давно устарела, — пробурчал Инграм и нажал на кнопку «Пуск». Компьютер включился, и через секунду на экране появилось окошко электронной почты программы. На нем мигал флажок, сообщавший о приходе нового сообщения.

Инграм нажал на кнопку «Вывести на экран».

Компьютер запросил пароль.

— IND, — сказал Гропиус, — In Nomine Domini.

Инграм с сомнением посмотрел на него, но потом все-таки набрал на клавиатуре этот код. В следующее мгновение на экране появились следующие строчки:

Орган для пересадки Арно Шлезингеру был отравлен мной с помощью инъекции хлорфенвинфоса. Я признаю свою вину еще в том, что этим же способом мною был убит Томас Бертрам, которому я оказывал духовную поддержку в Праге. Я совершил эти деяния не из кровожадности, а из искренней убежденности, что человек не может игнорировать волю Господа и искусственно продлевать себе жизнь. Я сделал это In Nomine Domini.

— Профессор, скажите, а откуда вам, собственно, известен этот код? — спросил Инграм, не отрывая взгляда от экрана.

— Вы поверите мне, если я скажу, что это было по Божьему наитию?

Вместо эпилога

Через несколько дней специальную комиссию по делу Шлезингера расформировали. Прокурор прекратил следствие против Грегора Гропиуса. Доктору Фихте было предъявлено обвинение в том, что он являлся членом преступной организации. Вероник Гропиус согласилась на развод без предъявления каких-либо требований. Фелиция Шлезингер и доктор Раутманн до сих пор никак не могут решиться узаконить свои отношения в браке. Раутманн живет и работает в Берлине, как и прежде. Фелиция открыла бюро в Нью-Йорке, где имеет большой успех как торговый агент по продаже произведений искусства.

Рассеянные по всей Европе, были схвачены семнадцать священников, которые признались в том, что были членами ордена In Nomine Domini. Тот факт, что многие из них из-за своих убеждений стали убийцами, предстоит доказать следствию. Несмотря на огромные усилия, Интерпол так до сих пор и не арестовал доктора Праскова. Есть предположение, что Прасков решил скрыться в России и его там убили.

Хотя с него и сняли все подозрения, Гропиус больше не вернулся к своей профессии. До сих пор те страшные месяцы не дают ему покоя. Это также является причиной, по которой он рассказал мне свою историю в Тиволи: ему необходимо было рассказать. Помогли ли ему те четырнадцать часов, которые мы провели с ним вместе, я не могу вам сказать. Я надеюсь на это.