— Я не понимаю тебя, — сказала Франческа, — нужно радоваться, что все так замечательно окончилось!

— Ты думаешь?

— Теперь ты знаешь, кто был организатором убийств. Это же и есть как раз то, чего ты хотел. А с Прасковым тебе не справиться. Если он исчезнет, его место тут же займет кто-то другой.

— Да, все верно, — ответил Грегор, — только кто убил Шлезингера, я не знаю до сих пор. Известны только заказчики!

Франческа внимательно посмотрела на Грегора:

— Грегор, ты сумасшедший, ты доведешь себя до ручки! Успокойся же, наконец!

Это был первый раз, когда Франческа взбунтовалась, и Гропиус задумался, а стоила ли эта игра свеч — таким способом проверять силу ее любви. Он уже почти решил, что остановится на достигнутом и предоставит полиции окончательно разбираться в этом преступлении, когда ранним утром после бессонной ночи его разбудил телефонный звонок.

Вольф Инграм, руководитель спецкомиссии по делу Шлезингера, сообщил, что дело приняло сенсационный оборот. В 9 часов 30 минут он ожидает Гропиуса у главного входа в клинику.

Когда Гропиус подъехал к клинике в назначенный срок, его ожидали Инграм и двое его коллег в штатском. Подойдя ближе, Грегор заметил, что они вооружены. Очень коротко Инграм посвятил Гропиуса в курс дела, что в западной части Средиземного моря затонуло судно, на котором было от ста до двухсот человек. Предположительно, владельцем корабля была некая тайная секта, члены которой, вероятно, подорвали себя сами. Название корабля было: In Nomine Domini — сокращенно IND.

Гропиус изо всех сил пытался выглядеть спокойным.

— И чтобы проинформировать об этом, вы решили вызвать меня сюда?

— Конечно же, нет, — резко ответил Инграм, — вы лучше всех знаете тут все помещения и персонал клиники. Вы должны нам помочь найти человека, который понесет ответственность за смерть Шлезингера.

— Вы же не думаете, что убийца до сих пор находится здесь!

— Именно так мы и думаем. Наши аналитики хорошо поработали. Результат такой: убийца — участник этой секты. Он убивает не из ненависти или корысти, а из-за извращенной убежденности. Он убивал In Nomine Domini — во имя Господа, ведь так назывался их корабль, который затонул в Средиземном море. Это и был их центральный штаб.

— Отец Маркус! — тихо пробормотал Гропиус.

Инграм кивнул.

— Вы его знаете! Что это за человек?

— Что значит, знаю, он священник нашей клиники, выполнял свою работу как и любой другой. Монах-капуцин с неизвестным прошлым. Я никогда этим не интересовался. Но благодаря своему положению, он имел доступ во все отделения.

Гропиус очень хорошо помнил, как столкнулся со священником сразу после смерти Шлезингера.

— Где нам найти этого его?

— У него комната в полуподвале.

— Итак, чего же мы ждем? — Инграм подал Гропиусу и своим коллегам знак следовать за ним.

На двери в конце длинного мрачного коридора висела табличка «О. Маркус». Было заперто.

Гропиус позвал отца Маркуса и громко постучал — никто не ответил. Всем своим весом Инграм навалился на дверь. Древесина затрещала, и дверь слетела с петель. Внутри было темно.

Держа оружие наизготове, Инграм осторожно короткими шажками вошел в комнату и включил свет — холодную неоновую трубку на потолке.