— Я уже столько раз это делал. Там ничего нет. Только пламя. — Он опять опустил взгляд на свое запястье. — А теперь отпусти меня, брат, — повторил он сквозь стиснутые зубы. — Я не могу больше быть частью этого безумия.

— Ты видел Вольное пламя.

Увидев, что капеллан наконец слушает, Нумеон отпустил его.

— Это ничего не доказывает. Передо мной был бесконечный, вечный огонь. Я видел иммолус, «всепоглощающий», — сказал он, цитируя Прометеево кредо. — Смерть всему.

— И что же выходит из этого огня, капеллан? Что нам говорит кредо?

— Каждая смерть ведет к перерождению, таков Круг огня. Но это не значит, что Вулкан вернется. Интерпретаций может быть сотни.

— А ты не думал, что не видел Вулкана, потому что видел что-то другое? Потому что должен был увидеть что-то другое?

— Брат, говори нормально, или я уйду и посоветую отстранить тебя от командования.

— Бесконечное всепоглощающее пламя, — сказал Нумеон, — это Смертопламя, гора на Ноктюрне, вечная ярость. Это иммолус, капеллан. Ее ты видел.

Уверенность Вар’кира на секунду ослабла, и он нахмурился:

— Я не понимаю.

— Загляни еще раз. Загляни в пламя, прежде чем мы вновь бросимся в шторм, рискуя жизнью и душой, — попросил Нумеон и услышал эхо слов Магнуса.

Вар’кир вновь опустился на колени и заглянул в пламя.

Глава 53

Сбор погребального огня

Зитос собрал легион в зале реликвий.

— Все на месте, Нумеон, — доложил он, встретив капитана у входа.

Позади, в темноте Игнеума, полыхало пламя. Треск углей нарушал тишину, а длинные подергивающиеся тени растянулись до пустого стола, за которым в последний раз собирались сыны Вулкана. Сейчас воины стояли возле большой жаровни.

Приблизившись, Нумеон не мог не заметить, как мало их осталось. Израненные Саламандры стояли небольшим полукругом, огонь освещал измученные лица и побитые шлемы. Пепел из крытого поддона жаровни витал в воздухе, как пыль.

Заняв место среди остальных, Нумеон протянул руку к котлу и поддержал огонь горстью черного угля. — Итак, мы собрались, чтобы решить свою судьбу. Он посмотрел на собравшихся, пытаясь определить их настроение. Из тех, кто покинул Макрагг, осталось меньше половины. Огромная потеря.

— Я не вижу перед собой побежденное братство, — обратился он к ним, на мгновение встретившись взглядом с Вар’киром, который ответил коротким кивком. — Я вижу в вас решимость.

Капеллан стоял почти плечом к плечу с Ксафеном, который физически пострадал меньше всего, но почему-то выглядел самым равнодушным. Гарго, напротив, ловил каждое слово Нумеона. Даже потеря второй настоящей руки не ослабила его веру.

— Разожжем же пламя возмездия, — продолжил Нумеон, приглашая их добавить в жаровню топлива, — и вернем себе цель.

Один за другим Саламандры взяли по горсти черного угля и бросили его в огонь — торжественно и молча.

Все, кроме Ксафена. Он упустил своего врага — того, который убил их технодесантника и покалечил Гарго. Противник исчез, как дым на ветру, когда гнусный ритуал, позволивший Несущим Слово ступить на «Харибду», закончился или нарушился. Это жгло душу, как все оскорбления, нанесенные им бывшими братьями-ренегатами. Поэтому Ксафен был особенно зол, когда решил пойти на конфликт с Нумеоном.

— Что все это значит? — поинтересовался он, остановившись перед пламенем, которое бросило на лицо и броню острые как кинжалы тени.