И вообще теперь, рассматривая их отношения с расстояния длиною в год, Мэдисон понимала, что ей не нравилось в Дэвиде очень многое. Тогда зачем же она выкинула на ветер целых два года своей жизни? Но одно она не могла отрицать: Дэвид был великолепным любовником — умелым и незакомплексованным.

— Как, по-вашему, насколько большое значение имеет секс? — обратилась она к Мортимеру.

— Что? — переспросил тот, подумав, что ослышался.

— Я провожу что-то вроде опроса общественного мнения. Насколько важен секс в отношениях между двумя людьми? — повторила она вопрос.

Мортимер метнул быстрый взгляд в сторону Джефферсона.

— А ты что думаешь по этому поводу? — обратился он к своему любовнику.

Джефферсон растянул рот в ухмылке.

— Секс, старина, это самая главная вещь в жизни.

— А я не согласен, — возразил Мортимер, поправляя бриллиантовую запонку на рукаве. — Самое главное — ладить с человеком. Особенно, если живешь вместе с ним.

— А вы… Давно вы муж и жена? — обратилась Мэдисон к мужчинам.

— Я открыл для себя Джефферсона еще тогда, когда он был сущее дитя, — проговорил Мортимер, ласково похлопав негра по коленке. — Ему тогда только исполнилось то ли восемнадцать, то ли девятнадцать, и он незадолго до этого приехал в Америку с Тринидада. Я тогда жил с другим человеком, постарше, так что с Джефферсоном мы поначалу были просто друзьями.

— Как трогательно! — проговорила Мэдисон.

— Он был моим любимым мальчиком среди всех манекенщиков, — продолжал рассказывать Мортимер, повернувшись к своей дражайшей половине. — Правильно, дорогой?

Джефферсон снова ухмыльнулся.

— Нет, старина. Ты приперся ко мне в гримерку после первого же моего выхода на подиум со словами: «А-а, вот где мы спрятались!» Все просто за животики схватились.

— Кто это «все»? — надулся Мортимер.

— Все, кто с тобой тогда работал. Они знали тебя как облупленного, старый потаскун.

— Они знали, каким я был, — поправил его Мортимер, сделав ударение на последнем слове. — Потому что после того, как у меня появился ты, я изменился. Я теперь другой человек.

— Искренне надеюсь, что это так, — не переставая ухмыляться, сказал Джефферсон. — Я не терплю, когда меня пытаются водить за нос, учти это.

— Ты меня об этом уже предупреждал. И не раз, — покорно откликнулся модельер.

— Вот так-то, — кивнул негр, и сладкая парочка обменялась долгими нежными взглядами.

У Мэдисон возникло ощущение, что она здесь лишняя. Может, стоило поймать такси?

— Позвольте полюбопытствовать, вы задаете нам эти вопросы для какой-то своей статьи? — обратился к ней Мортимер.

— Да нет, — тряхнула она волосами, — просто размышляла о взаимоотношениях полов. Понимаете, у меня был долгий роман с человеком, с которым, как я теперь вижу, у нас не было ничего общего. Нам даже музыка нравилась разная.

— Скверно, — встрял в разговор Джефферсон. — По тому, какие человеку нравятся звуки, о нем можно многое сказать.

— Вот именно, — согласилась женщина. — Мне нравятся соул и джаз, а он был помешан на классике. Мы читали разные книги, смотрели разные программы. Он любил спорт, от которого меня в сон тянет. Короче, мы были совершенно разными людьми.

— Так что же вас в таком случае объединяло? — поинтересовался Джефферсон.