|
Жан-Клод поцеловал меня на прощание и ушел в свой гроб. Я не стала спорить. А то проснусь, а он рядом, холодный и мертвый... Скажем так: я исчерпала лимит сюрпризов от своих кавалеров. Кавалеров. Так можно назвать того, с кем на танцы ходишь. После этой ночи слово не казалось мне точным. Я лежала, прижимая к груди простыни из шелка- сырца. От них, от моей кожи, пахло одеколоном Жан-Клода, но это было не все: я чувствовала запах его самого. Я прижимала этот запах к себе, купалась в нем. Он сказал, что любит меня, и этой ночью я в какой-то момент ему поверила. При свете дня я уже не была так уверена. Насколько это глупо: наполовину поверить, что вампир меня любит? Далеко не так глупо, как самой наполовину его любить. Но я все еще любила Ричарда. И одна ночь потрясающего секса этого не отменила. Вожделение - да, оно умирает легко, но не любовь. Истинная любовь - такая тварь, которую убить очень непросто. В дверь постучали. Мне пришлось пошарить под двумя красными подушками, пока я нашла “файрстар”. Держа его возле бока, я сказала: - Войдите! Вошел человек. Высокий, мускулистый, с обритыми висками и волосами, забранными в конский хвост. Наставив на него пистолет, я прижала к груди простыни: - Я вас не знаю. Глаза у него полезли на лоб, голос дрожал: - Меня зовут Эрни; я должен был спросить, не принести ли вам завтрак. - Нет, - сказала я. - И подите прочь. Он кивнул, не отрывая глаз от пистолета, застрял в дверях, все так же глядя на ствол. У меня возникла догадка. - Что Жан-Клод велел тебе сделать? Забавно, сколько народу больше боятся Жан-Клода, чем меня. Я подняла ствол к потолку. - Он сказал, что я поступаю в ваше распоряжение и должен исполнять все ваши желания. Он сказал, чтобы я объяснил это как можно более понятно. - Мне понятно. Теперь убирайся. Он все еще торчал в дверях. Мне надоело. - Эрни, я сижу голая в кровати, и я тебя не знаю. Выметайся, или я тебя пристрелю из принципа. Ради театрального эффекта я взяла его на мушку. Он рванулся прочь, оставив открытую дверь. Потрясающе. Теперь у меня был выбор: идти закрывать дверь голой или завернуться в простыню гигантского размера с двуспальной кровати. Выбираю простыню. Я сидела на краю кровати, прижимая к груди простыню, полностью открытая сзади и с пистолетом в руке, когда вошел Ричард. На нем были джинсы, белая футболка, джинсовая куртка и белые теннисные туфли. Волосы спадали вокруг лица потоком золотых и каштановых волн. Удар когтя пришелся ему по лицу, оставив на всей левой щеке грубый красный рубец. Казалось, что рубцу уже неделя. А он мог появиться уже только после моего ухода. В одной руке у него было мое кожаное пальто, в другой - мой браунинг. Он стоял в дверях и ничего не говорил. Я сидела на кровати и тоже молчала. Для слов мне не хватало развитости и утонченности. Что можно сказать кавалеру А, когда он застает тебя голой в кровати кавалера Б? Особенно если кавалер А накануне превратился в чудовище и кого-то съел. Уверена, что в учебниках хорошего тона такая ситуация не рассмотрена. - Ты с ним спала? Тихий, почти ласковый голос, будто он изо всех сил старался не заорать. |
