Как и обещал, я расплатился с каждым. С дедом тоже. Потом пошел позвонить с дедовского телефона.

Достал бумажку с номером — он был местный, этого района.

— Алло, это посольство Израиля?

— Нет, это консульство Китая.

— Ну, и что? Где пленник?

— Здесь.

— Так дай поговорить.

— Сейчас, только быстро!

— Алло, Андрей, это ты?

— Я. Леха, ты?

— Я. Какая у тебя была кличка в Кишиневе?

— Рабиндранат Тагор. Тебя звали Салтым — по фамилии.

— А комбата как звали?

— Подполковник Клёнов.

— А прозвища какие были у него?

— Дед и дядя Толя.

— Андрей, а что ты делал в Приднестровье, когда начинался обстрел?

— Падал и откатывался.

— Точно, метров на пятьсот на восток, — нашел в себе силы пошутить я. — Как ты?

— Хреново, Леха, плохо мне, — по голосу было слышно, что Андрей на грани срыва.

— Все будет хорошо, я привез, что они хотели, если все пойдет как надо, то скоро ты будешь на свободе. Пальцы целы?

— Целы. Кости вроде тоже, но все остальное, Леха…

— Ну, все — убедился? — у Андрея вырвали трубку.

— Да. Порядок, где меняться будем?

— Завтра в полночь за Сухой балкой.

— А почему не сегодня?

— Я сказал завтра! Придешь туда один. Тебя встретят двое, отдашь им деньги…

— Нет, только в обмен на Андрея Ивановича, — я подчеркнуто уважительно назвал Андрея по отчеству, чтобы берегли его.

— Хорошо, получишь своего вонючего еврея, только один и без фокусов.

— И вы тоже без фокусов! Я буду должен убедится, что вы мне отдадите именно его. Понятно?

— А как ты убедишься?

— Пощупаю, посмотрю.

— А если не он будет? Что ты нам сделаешь? Деньги что ли не отдашь? — голос в трубке звучал ехидно.

— Нет, просто взорву деньги. И каждый останется при своем интересе. Понял?

— Ты не шути так, — голос сразу стал серьезным. — Человек, способный уничтожить миллион долларов, внушал страх и уважение.

— Я не шучу, я просто предупредил вас.

— Ну, все, ждем завтра.

Значит, они находятся где-то неподалеку. Скорее всего стоит радиотелефонная вставка.

А то, что они осторожничают и не хотят проводить обмен сегодня, это мне даже очень на руку. В станице у них свой сто процентов свой человек (а может и не один), он будет снимать информацию: как я себя веду, а так же не прибывают ли в населенный пункт или его окрестности большие силы военных или правоохранительных органов.

Разговор зафиксирован спецслужбой, они тоже будут являться свидетелями большого шоу. Еще нужно ввести еще один элемент в подготавливаемый спектакль — и все готово. А потом уже как карты лягут. Или мы с Рабиновичем идем по самому безвыигрышному варианту — попадаем на «конвейер» коллег и становимся заложниками большой политической игры, или срываем крупный банк, играя на «мизере», или чеченские духи развешивают наши кишки по ветвям деревьев. Медленно и аккуратно, и так чтобы это еще и видели. Они мастаки на такие вещи. Б-р-р-р! Меня передернуло от таких мыслей.

Остаток дня я провел, беседуя с дедом. Также попросил его провести меня к Сухой балке. Посмотрел на Чечню. Заодно наметил ориентиры, по которым можно выйти в темноте на место встречи.