– Ну, да, – теперь уже согласился с командиром Ляпин. – В общем, я держу ушки на макушке.

– И не спеши, – положив руку на плечо, не столько посоветовал, сколько попросил Гуревич. – Действуй аккуратно.

– Как всегда, – Григорий попробовал улыбнуться. Но улыбка получилась какая-то неестественная, кривоватая. Поднявшись, он поспешил к своей тройке.

– Выход через пять минут, – тихо сказал ему вслед командир, и Ляпин, не оборачиваясь, поднял руку – «мол, понял и принял к сведению». Вскоре он скрылся в укрывающем группу кустарнике.

Удивительно, но первые разведывательные признаки находящегося поблизости противника заметил не Ляпин, не кто-то из прочих бывалых разведчиков, а неопытный, первый раз идущий с группой рядовой Максим Мельников. Может быть поэтому на раздавшееся из его уст «чи» в первый момент никто не обратил внимания; когда же он повторил свое «чи» снова, полгруппы замерло одновременно, а у шедшего неподалеку Гуревича появилось жуткое желание оттянуть бойца чем-нибудь тяжелым. «Чи» Мельникова, наверное, разбудило половину леса и заставило зайтись барабанным боем не одно сердце.

«Прибью!» – яростно шагнув к замершему в неподвижности новичку, подумал капитан, впрочем, не собираясь пока приводить свою угрозу в исполнение, вот только если вдруг выяснится, что это «чи» слышали и боевики, тогда да…. Но капитан Гуревич предпочитал считать, что этого не случилось.

– Что орешь? – злобно зашипел группник, ухватив за плечо и встряхнув испуганно дернувшегося бойца. – Ты что, охренел? Ты где находишься? – Голос капитана в этот момент походил на шипение гадюки.

– Я, тут… вон там, – рука бойца приподнялась, указывая куда-то в глубину леса.

Группник взглянул вдоль продолжения линии руки и в первое мгновение ничего не увидел. Он хотел было уже скомандовать «движение вперед», но, бросив косой взгляд на все еще стоявшего с поднятой рукой бойца, все же повторно проследил за направлением его указующей руки. На этот раз Игорь всматривался гораздо дольше, и точно, Мельников оказался прав – что-то выпадало из привычного лесного пейзажа. Что-то создавало едва заметную дисгармонию, что-то такое, за что цеплялся и никак не мог вычленить из общей картины окружающего пейзажа уже, возможно, «замылившийся» за этот день глаз группника. Наконец до Гуревича дошло, что именно привлекло внимание разведчика.

– Черт! – скорее мысленно, чем вслух, выругался он и, предостерегающе подняв вверх левую руку, сжал ладонь в кулак, после чего осторожно шагнул в сторону подозрительного «объекта». Оружие на изготовку, предохранитель плавно ушел вниз. Он продвигался шаг за шагом в готовности открыть огонь и одним прыжком уйти за спасительные стволы деревьев.

Чуть впереди справа (метрах в тридцати) виднелся небольшой бугорок со склонившейся, словно примятой посередине травой. Примятой так, будто кто-то время от времени клал туда нечто. Впрочем, что это за «нечто», Игорь уже понял и иллюзий не строил. Подходя к «бугорку», он окончательно осознал, что они едва не напоролись на вражескую фишку. Точнее, напоролись бы, окажись на ней наблюдатель.

Приблизившись к подозрительному месту, Гуревич понял, что он не ошибался: за небольшим бугорком, скорее даже укрытой дерном насыпью, находился узкий, не глубокий, но длинный окопчик, тянувшийся вниз по склону и обрывавшийся за небольшой складкой местности.

Выругавшись, капитан тщательно осмотрелся по сторонам, затем тем же путем возвратился к ожидавшей его указаний группе.