|
Олег и Батон виновато промолчали. — Я тут еще немного подчистил, — сказал Михаил. — Но больше сил нет. Они меня по всей крыше извозили, как тряпку. — Туда! — бросил Порох, указывая на широкие буквы чудом сохранившейся вывески. Привязать канат к стойке было минутным делом. Второй конец сбросили вниз — длины хватило с лихвой. Высота оказалась не запредельной, возможно, кто-то и рискнул бы прыгнуть — если бы только не асфальт. С вывихом в Зоне далеко не уковыляешь. Через минуту четверо сталкеров были уже на улице, между главным входом и автобусом, таким родным и таким бесполезным в городе без пассажиров. — Сначала рвем к «Светлячку». — Порох показал на разоренный магазин, стоявший на противоположном углу площади. — И дальше дворами. — Куда ты собрался? — спросил Столяров. — А какие у нас варианты? Скоро стемнеет, кровососы выползут на ужин. Найдем какую-нибудь квартиру с мебелью, переночуем, а завтра будем решать. Хотя решать, братцы, нечего. На эту базу я уже не вернусь. — Аналогично, — высказался Батон. — Ну тогда погнали, — согласился Михаил. — Олег, и сними уже эту дребедень с башки! А то зависимость разовьется, — добавил он не то в шутку, не то всерьез. — Надеюсь, хотя бы до завтра «венец» нам не понадобится. — Надеюсь, что уже никогда, — ответил Гарин. Первым желанием Олега было выкинуть артефакт к черту, размахнуться изо всех сил и отправить его куда-нибудь подальше в темнеющее небо. Однако несколько недобитых контролеров, маячивших во дворе, не позволили Гарину этого сделать. Сегодня погибло много сталкеров, но для Зоны это был всего лишь еще один день, вероятно, не худший и не лучший. Не первый и далеко не последний. Глава семнадцатая Вода была холодней холодной. Ту, что лилась из крана, еще можно было терпеть, а эта обжигала и сковывала ледяными тисками. Когда она поднималась до лодыжек, ты переставал чувствовать пальцы. Когда набиралась до колен, у тебя немели лодыжки. Когда достигала паха, ты понимал, что детей у тебя не будет уже никогда. Не то чтобы ты хотел детей или думал о них, просто… Складывалось впечатление, что в здании действуют две автономные системы холодного водоснабжения: обычная, для питья, и специальная, берущая воду из особо глубоких подземных источников, для пыток. В мокром карцере нет времени. Оно остается снаружи, по ту сторону влагонепроницаемых стен. Сюда ему не просочиться. Ты не можешь сказать, сколько ты уже здесь, минуту или час. И то, и другое кажется тебе вечностью. Приходится считать: Амударья восемнадцать, Амударья девятнадцать, Амударья двадцать… Американцы отсчитывают секунды при помощи Миссисипи, тебе повезло меньше, ведь Днепр и Днестр коротковаты в смысле количества слогов, но твой инструктор по плаванию был родом из Средней Азии, и он научил тебя перед каждым числом вставлять Амударью. Еще он учил всегда закалывать плавки булавкой, потому что судорога может скрутить икры где угодно, даже в бассейне. С икрами Дизель давно распрощался, но живот еще чувствовал. |
