|
— Ильи Муромцы в роду были? — Что? Столяров шагнул к зарвавшемуся молокососу, из которого, похоже, пришла пора вытрясти немного дури… Вернее, попытался шагнуть. Но не смог. Его ботинки, казалось, приросли к земле. — Что ты… Что ты сделал? — Жадину-говядину из детской дразнилки, — охотно пояснил Гарин, отступая от Михаила еще на несколько шагов. — «Жадинка» — редкая аномалия и, можно сказать, бестолковая. Рядом с какой-нибудь «жаркой» или «воронкой» «жадинка» выглядит недоразумением. Она не разрывает, не жарит, не бьет молнией, просто притягивает разную металлическую мелочь: болты, скрепки, пуговицы. Для человека она не опасна. Но если прикормить «жадинку» «ломтем мяса», сила ее притяжения возрастает на порядки. Сытая «жадинка» может без труда удерживать бочку или пулемет. Или тебя, Миша. — Погоди, я не пожалею свои берцы… — Столяров судорожно завозился со шнурками. Вот он расшнуровал ботинки и попытался сделать шаг. — Понял теперь? — улыбнулся Олег. Столяров промолчал. Похоже, аномалия притягивала не подкованные подошвы ботинок, как он подумал сначала, а его самого. — Чего ты хочешь? — спросил Михаил. — Поговорить. — А нельзя было по-человечески? Думаешь, под дулом пистолета я стану разговорчивей? — Я не буду в тебя стрелять. Мне очень хочется, но в этом нет смысла. Через двенадцать минут начнется выброс. — Откуда ты знаешь? — Знаю, — просто ответил Олег. — У тебя есть выбор. Ответить на мои вопросы и легко умереть от пули или встретить выброс на улице и остаток жизни искать дорогу домой. — Совсем охамел, — прокомментировал Столяров и, выставив перед собой сжатые кулаки, спросил: — Угадай, в какой руке? — В левой, — машинально откликнулся Гарин. — Выиграл. — Михаил разжал левый кулак и показал Олегу кольцо от гранаты. — В третий раз фокус не впечатляет, — сказал Гарин. — Мне плевать, что там тебя впечатляет, — закипая, начал Столяров. — Пусть я не переживу выброс, но и ты до него не дотянешь. — Вот как? — Олег улыбнулся, но уголки губ дернулись вниз, словно он собирался заплакать. — У тебя поднимется рука убить меня во второй раз? — Что ты сказал? — опешил Михаил. — То, что ты слышал… Палач. Даже если бы Гарин отвесил собеседнику пощечину, ему вряд ли удалось бы добиться лучшего эффекта. Голова Столярова дернулась назад, во взгляде мелькнула беспомощность. — Вот оно что… — Он опустил глаза. — Кто ты сейчас, Олег или Дизель? — Я… — Гарин открыл рот, но понял, что вопрос ставит его в тупик. Наконец он ответил: — Я тот, из кого ты по капле высосал жизнь, а потом убил. Михаил закусил губу. |
