- Продаю игровую валюту. Многим игрокам лень копить золото на какую-нибудь крутую шмотку из игры, и они готовы платить реальными кредитами за золото Артара. Я уже второй месяц в игре, и заработал больше трехсот кредитов. Притом, что у нас пособие - всего пятьсот.

- Но ведь и за саму игру нужно платить?

- Тут я... немного схитрил. Когда я подключался, в игре еще был режим смертного. Сейчас его убрали. Видимо, из-за скандала с Джанкелем.

- Что это за режим?

- В обычном режиме ты создаешь себе аватар и играешь им, пока платишь абонентскую плату. Двести кредитов в месяц, вроде бы. Если умираешь - просто воскресаешь, становясь чуть слабее. А можно было создать смертного персонажа. Разовый платеж в двести кредитов - и играешь до тех пор, пока персонаж жив. Если умрешь - придется начинать все сначала. Покупать новый аккаунт, развиваться с нуля...

- Какой в этом смысл?

- Ну, такой вот вызов игрокам - кто сколько сможет продержаться. На самом деле, мало кто протягивал больше двух-трех недель. Так что на таких любителях экстрима сервер зарабатывал даже больше, чем на тех, кто платит абонентку.

Фишер покачал головой.

- А самим-то игрокам какой интерес? Просто нервишки пощекотать?

- Ну да, - пожал я плечами.

- И как? Ты-то уже достаточно пощекотал?

- У меня своя тактика. Я ушел из густонаселенных районов, брожу один. Охочусь, добываю ресурсы для продажи. Я думаю, что смогу так долго продержаться.

- Не проще ли найти настоящую работу?

- Здесь, в реале? Окей, доктор. Мне девятнадцать, я едва оклемался после аварии, и у меня на руках мать, которую я не могу оставить больше, чем на пару часов. Много ли у меня вариантов? А в Эйдосе полуторачасовой сеанс растягивается часов на двенадцать-пятнадцать субъективного времени.

- Ну, а про Джанкеля-то ты слышал? Эта история тебя не переубедила?

- По-моему, слишком много шумихи из-за этого Джанкеля. Ну, разбился гонщик на виртуальной трассе. Ну, перемкнуло у него что-то в мозгах...

- Он три дня с ума сходил от чудовищных фантомных болей. И покончил с собой. Эрик, это очень серьёзно. Частые сеансы в Эйдосе приводят к тому, что мозг постепенно перестает различать, где реал, а где смоделированный мир, где аватар, а где ты сам. Что будет, когда ты умрешь там, в Артаре?

Я пожал плечами.

- Ничего не будет. Они же пачками дохли, другие смертные. Просто создавали новый аватар.

- Но ты же сказал, что они не играли долго. Две-три недели. А если ты будешь играть несколько месяцев? Окончательно сживёшься с этим своим аватаром? Хочешь стать вторым Джанкелем? А что будет с матерью, если с тобой что-то случится?

Я вздохнул. Оперся спиной о стену, прикрыв глаза.

- Ладно, я не хочу на тебя давить, Эрик. К тому же, я уже опаздываю в клинику. Но ты крепко подумай, ладно?

Фишер открыл двери, но уже на пороге обернулся.

- Мне кажется, ты загоняешь себя в угол. Тем более, что этот твой Артар, насколько я понимаю, становится все популярнее. Долго ли у тебя получится там жить, не привлекая лишнего внимания? Что ты будешь делать дальше, когда сервер станет настолько густонаселенным, что негде будет прятаться?

- Тоже, что и здесь, доктор. Буду пытаться выжить.

Фишер неодобрительно покачал головой и вышел.

Больше мы с ним не виделись. Ирония судьбы - спустя две недели доктора тоже сбила машина.

С тех пор прошло больше года. Но я частенько вспоминаю тот наш разговор. И порой кажется, что Фишер был не так уж неправ. Вот только дороги назад у меня уже не осталось.

Первые пару месяцев после отмены хардкор-режима мне еще приходили письма с сервера с предложением создать обычный аватар. Даже сулили бесплатный период. Потом перестали. Похоже, я действительно играю слишком долго, и сросся со своим виртуальным «я».