— Давай займемся делом, — сказал пасынок, думая не столько о Хауте, сколько о Ее приказах. Запахнувшись поплотнее в черный плащ, он зашагал мимо моста. Над головой пролетела птица, показавшаяся смутно знакомой. Что ее влечет туда? Простое любопытство? Вряд ли, что ей делать у реки, если только там не валяются остатки мяса. Не обращая внимания на заграждения и контрольно-пропускные пункты, она перелетела на противоположный берег, в Низовье. Только птицы могут летать где им угодно.

Эта направлялась к казармам, сообразил Стилчо. Он проследил ее полет за мостом — настолько, насколько позволяло его ущербное зрение (мертвый глаз вообще-то тоже действовал, обретая зрение в мире теней вне зависимости от того, была на нем повязка или нет. Последнее время он стал ее носить, будучи истерзан насмешками Хаута и как будто пробуждающейся заботой о собственной внешности). Возле моста он заметил соглядатая из НФОС и нескольких мертвых, собравшихся возле моста, где они погибли. Когда они двинулись вниз по улице, чтобы свернуть на Распутный Перекресток, Хаут был рядом, но отнюдь не пытался его обогнать.

— Попридержи язык, — ответила Кама. Это она была женщиной в лохмотьях и прятала под одеждой и плащом немало оружия. На лице ее была грязь, рот испачкан остатками пищи — это тоже входило в маскировку. Она позаботилась даже о запахе. — Если хочешь принести пользу, рви сейчас же в «Единорог» и найди Уинди. Скажи ему, что пора, остальное он сам поймет.

— Я тебе что — мальчик на побегушках?

— Давай!

Зип ушел. Кама поднялась и безукоризненно старческой походкой побрела по темной улице на встречу со следующим связным.

Наконец он подошел и распахнул окно. Птица переступила подоконник, глядя на него во тьме наступившей ночи своими мрачными глазами. А секунду спустя, хлопая крыльями, унеслась прочь. Ее миссия завершилась.

У Морута не было ни малейшего желания выходить этой ночью. Со времени резни в бывшем имении Джабала, а потом в казармах пасынков он жил в состоянии постоянного страха. В Санктуарии, вокруг Распутного Перекрестка бродило множество душ. Так сказал старый слепой Меббат, и Морут, развязавший на улицах боевые действия против пасынков и ястребиных масок, не очень-то стремился встретиться с теми, на кого легко было наткнуться в подобную ночь.

Поэтому он подошел к двери и, вызвав помощника, передал приказ, а уже тот послал человека, который забрался на гребень крыши и замахал факелом.

Страт вспомнил ужасный миг — он под окном Роксаны, а под его пяткой струится тело змеи.

— Совпадение?.. — сама себя спросила Ишад. — Не исключено, конечно. Впрочем, настоящие совпадения встречаются очень редко. Поскольку ты не дурак, думаю, веришь в них не больше, чем я.

— Они здесь, — прошептал бывший раб.

— Да, они здесь уже долго, — сказал Стилчо о тенях, которые двигались, изгибались и были чернее других теней. — Мы перешли границу. Говорить будешь ты?

— Не дразни меня. Не дразни меня, Стилчо.

— Ты же думаешь, что достаточно могуществен для того, чтобы ходить здесь, имея дело со всеми призраками разом. Пожалуйста! Зачем я тебе нужен?

Пальцы Хаута болезненно впились в его плечо.

— Прошу, поговори с ними ты.

И никаких слов о его матери. С нарочитой неторопливостью Стилчо повернул голову и посмотрел в сторону надвигающейся угрозы. На улицах не было никого живого, кроме Хаута. И его. Многие из нежити принадлежали Роксане. Другие, нет — просто заблудшие, потерянные души, о которых некому было позаботиться и которые, при нынешнем плачевном положении дел в Санктуарии, некому было отправить обратно.