– 3-здесь, – глухо произнесла она и, сняв руку с его шеи, ткнула дрожащим пальцем в место посередине груди.

Он поймал обе ее руки за запястья и, закинув ей за голову, прижал к одеялу. Ванесса лежала не шевелясь, а его пальцы проделали обратный путь и ловко расправились с крошечной застежкой лифчика, обнажив ее грудь. Глаза Бенедикта запылали.

– О, любовь моя! – Он наклонился и с нежностью провел пальцем по соску.

Ванесса вздрогнула, но он продолжал ласкать ее, пока она не изогнулась под сводящими с ума прикосновениями, чувствуя, что ей нужно большее.

– Они такие мягкие, гладкие… – бормотал себе под нос Бенедикт, весь в чувственном восторге. – И такие красивые… словно розовые бутончики… и они темнеют, напрягаются и сжимаются, если их потрогать… – Большим и указательным пальцами он умело это проделал, отчего острые стрелы наслаждения пронзили все ее тело. Он дал ей вкусить эротического трепета, затем обхватил ладонями обе груди, как два спелых плода. Его глаза светились восхищением, он превозносил ее не только взглядом, но и словами. Наконец он, к восторгу Ванессы, прижался ртом к ее груди.

Она сжимала и разжимала кулаки, и голова ее металась из стороны в сторону, а он стал посасывать теплые кремовые выпуклости грудей. Его губы нашли соски, набухшие от ласковых прикосновений. Он потерся о них носом, потом стал облизывать и сосать, сначала очень осторожно, затем сильнее, жадно покусывая и доставляя ей наслаждение. Тело Ванессы двигалось в том же ритме, что и его. Между ног она чувствовала его твердую плоть и ничего уже больше не ощущала, кроме первобытного страха от того, с какой силой он вдавливается в нее. Она дернулась под ним, и это вызвало новый удар. Он был готов овладеть ею, но она-то совершенно не была к этому готова! И, наверное, так никогда и не будет. Бенедикт намного крупнее Джулиана, а это значит, что, когда он перестанет себя сдерживать, ей будет намного больнее, чем тогда с Джулианом, и то наслаждение, которое она сейчас испытала в объятиях Бенедикта, померкнет от ожидающей ее муки. Она ненормальная, раз позволила ему дойти до такого.

Ванесса не слышала своего испуганного стона и не замечала, что лихорадочно пытается оттолкнуть Бенедикта. Но он сообразил, что что-то не так, и нехотя убрал руки с ее груди, проговорив:

– Все хорошо, дорогая, все хорошо.

– Нет, нет! – Она почти рыдала. Извиваясь под его тяжестью, она буквально разрывалась между двумя силами, желание спорило с сомнением. – Мне больно…

– Я знаю. – Он поцеловал ее, не поняв, в чем дело. Его самого сотрясала дрожь. – Прости, я не хотел заходить так далеко… Дай мне по крайней мере сделать это.

Ванесса услышала металлический звук расстегиваемой молнии на джинсах и почувствовала его ладонь на своем животе. Затем длинные ловкие пальцы Бенедикта легко коснулись лобка и проникли внутрь, быстро найдя потаенный, горячий и влажный узелок. Чувственный трепет, смешанный со страхом, прострелил ее насквозь и ударил в голову. В это мгновение она хотела всего: удовольствия, пронизывающей боли, безжалостной пустоты потом…

– Нет! – Она замерла, и ее окутала темнота, как в тот раз с Джулианом, когда она потеряла сознание от ужаса и боли.

Но сейчас она сопротивлялась обмороку, чтобы не стать совершенно беспомощной. Чернота горячей волной накрывала и душила ее, заливая глаза, нос, рот…

Вдруг внезапно на нее обрушился ледяной поток. Она широко открыла глаза и увидела Бенедикта, стоящего над ней на коленях. Он обтирал ей лицо и шею мокрой салфеткой, с которой капало шампанское.

– Нечего попусту тратить шампанское, – хриплым голосом машинально произнесла Ванесса, когда Бенедикт неуклюже плеснул еще из бутылки на салфетку и положил мокрую ткань ей на горло.