– Не пропадет ни капельки. – Он убрал салфетку и прижался ртом к ее покрытой пузырьками шампанского шее, слизывая вино нежными прикосновениями языка. – Вот так. Тебе лучше? А теперь выкладывай, кто такой этот чертов Джулиан?

– Джулиан? – Бледное от обморока лицо Ванессы вновь залила краска.

– Да. Тот самый, за которого ты меня только что приняла. Негодяй, которого ты умоляла не причинять тебе боль.

Ванесса стала натягивать кардиган на обнаженную грудь и хотела было сесть, но Бенедикт не дал ей это сделать.

– Простите, – лишь смогла вымолвить она.

– И ты меня тоже. Но я хочу знать, что он с тобой сотворил. Изнасиловал?

– Н-нет.

Услышав такой неуверенный ответ, Бенедикт поджал губы, а его голубые глаза были полны решимости.

– Мы не уйдем отсюда, Ванесса, пока ты не скажешь. Я не хочу расплачиваться за чужие грехи. Кто этот проклятый Джулиан?

Она выдержала его взгляд.

– Мой знакомый. В Англии.

– Ты была в него влюблена? Ванесса отвела глаза.

– Нет! В общем… не знаю…

– Это не ответ. Так как же?

Бенедикт разозлился, но Ванесса чувствовала, что не она тому причина, и умоляюще посмотрела на него.

– Пожалуйста, я должна застегнуться. Вначале Ванессе показалось, что он не даст ей это сделать, так как снова стал пожирать глазами ее розовые, обцелованные груди, но он чертыхнулся себе под нос и, перевернувшись на бок, стал искать очки на одеяле среди разбросанной еды. Надев очки, Бенедикт мрачно наблюдал, как она торопливо застегивает сначала лифчик и джинсы, затем маленькие пуговички на кардигане, которые выскальзывали из ее дрожащих пальцев. Тогда, нетерпеливо что-то проворчав, он сам этим занялся. А она чувствовала, что соски у нее все еще твердые и пульсируют. Покончив с кардиганом, Бенедикт взял ее за подбородок.

– А теперь. Ванесса, рассказывай. По тону она поняла, что отказа он не потерпит, особенно после их интимных объятий.

– Джулиан был сыном человека, у которого я работала дворецким в Лондоне, – усталым голосом начала она. – Он привык к любовным победам, а я оказалась слишком наивной и глупой. К тому же это была моя первая работа, я жила в Лондоне одна, без семьи и друзей. Обстановка в доме была очень нервозная – Эгон Сент-Клер и его жена скандалили и собирались разводиться, а двое их взрослых дочерей и Джулиан периодически появлялись и принимали участие в склоках.

Ванесса высвободилась из рук Бенедикта и села, стараясь не замечать, что его привлекательность нисколько не пострадала оттого, что он был весь взъерошенный и не так элегантен, как всегда: испачканные кофе брюки плотно обтягивали бедра, рукава свитера задрались и видны были поросшие темными волосами руки, на крепком запястье поблескивали металлические часы.

– Когда Джулиан начал усиленно оказывать мне знаки внимания, я была польщена. Ему было тридцать – богат, красив и опытен. На какую девушку в девятнадцать лет это не произведет впечатления? Он представлялся мне эдаким романтическим мучеником, который мечтал, чтобы его от беспутной жизни избавила любовь простой хорошей женщины. И я, как последняя дура, попалась на эту удочку. Я была нужна ему всего на одну ночь, чтобы потешить самолюбие… – Ванесса, не дрогнув, посмотрела на Бенедикта, и в ее голосе и горькой улыбке отразилось перенесенное гнусное унижение. – Так что, как видите, это не было изнасилованием – я отдалась ему по своей воле.

– Но в какой-то момент ты передумала? – проницательно спросил Бенедикт. – Если он принуждал тебя, то это насилие.

Ванесса скривилась, но постаралась быть честной.