Выехав наконец на Томтебодавеген, Квант остановился так, что радиатор автомобиля оказался в метре от границы Стокгольма, выключил передачу и принялся размышлять, по какому маршруту лучше всего продолжить объезд территории.

«Интересно, хватит ли у тебя нахальства вернуться той же дорогой», – подумал Кристианссон, а вслух сказал:

– Можешь одолжить мне десять крон?

Квант кивнул, вынул бумажник из внутреннего кармана и, не глядя на коллегу, протянул ему банкнот. Одновременно он принял решение. Если он пересечет границу города и проедет по Норра‑Сташенсгатан пятьсот метров в северо‑восточном направлении, они только две минуты будут находиться в пределах Стокгольма. Потом они смогут повернуть на Евгениавеген, проехать по территории больницы, через Хага‑парк и мимо кладбища, а там уже рядом полицейский участок. При этом объезд будет закончен, а шансы напороться на что‑нибудь окажутся минимальными.

Автомобиль въехал на территорию Стокгольма и свернул влево на Норра‑Сташенсгатан.

Кристианссон сунул десятку в карман и зевнул. Потом, щуря глаза, всмотрелся в дождь и сказал:

– Там бежит каналья какая‑то.

Кристианссон и Квант были родом из Сконе и иногда путали порядок слов в предложении.

– У него есть собака, – заметил Кристианссон, – и он нам машет.

– Это не мой участок, – сказал Квант.

Человек с собакой, крошечным песиком, которого он буквально тащил за собой через лужи, выскочил на проезжую часть и преградил путь автомобилю.

– Черт бы его подрал, – пробормотал Квант и затормозил.

Он опустил боковое стекло и закричал:

– С чего это вы вздумали выскакивать на проезжую часть, да к тому же так неожиданно!

– Там… там стоит автобус, – сказал человек, с трудом переводя дыхание, и показал в глубь улицы.

– Ну и что?! – почти завизжал Квант. – Как вы можете так обращаться с собачкой! Бедное животное!

– Там… там произошло несчастье.

– Ну ладно, поглядим, – нетерпеливо сказал Квант. – Прошу посторониться. – Он двинулся с места. – Кроме того, прошу в следующий раз так себя не вести! – крикнул он через плечо.

Кристианссон выглянул в окно.

– Да, – сердито сказал он. – Автобус выехал на тротуар. Двухэтажный.

– Свет горит, – объявил Квант. – Передняя дверь открыта. Погляди, что там случилось.

Он остановился позади автобуса. Кристианссон открыл дверцу, машинально поправил портупею и сказал сам себе:

– Ага, ну и что тут происходит?

Так же, как и Квант, он был в высоких ботинках, кожаной куртке с блестящими пуговицами, с пистолетом и дубинкой на поясе.

Квант остался в автомобиле и наблюдал, как Кристианссон флегматично направляется к передней двери автобуса.

Он видел, как Кристианссон ухватился за поручень, неловко встал на ступеньку, чтобы заглянуть внутрь, потом вдруг отшатнулся и присел, одновременно потянувшись правой рукой к кобуре.

Квант отреагировал быстро. Ему хватило нескольких секунд, чтобы включить прожектор и мигалку.

Кристианссон все еще стоял, согнувшись, у автобуса, когда Квант рывком открыл дверцу и выскочил под дождь. Он уже успел вытащить и снять с предохранителя свой семизарядный «вальтер» калибра 7,65 и даже взглянуть на часы: они показывали тринадцать минут двенадцатого.

IV

Первым, кто прибыл на Норра‑Сташенсгатан из управления полиции, был Гюнвальд Ларссон.

Он сидел за своим письменным столом в управлении полиции на Кунгсхольмене и просматривал какой‑то рапорт, в котором невозможно было разобраться, причем делал это с отвращением и, наверное, уже в десятый раз.