|
.. Брр! Холодно! — Она надела рукавицы и стала растирать свои розовые уши, которые уже начали белеть. — Пойдемте к огню и поговорим. Меня зовут Лабискви. А вас как зовут? Так Смок познакомился с Лабискви, дочерью Снасса, который называл ее Маргерит. — Моего отца зовут не Снасс, — сообщила она Смоку. — Снасс — это его только по-индейски так зовут. Многое узнал Смок и в этот день и потом, когда племя двинулось по следу оленей. Да, это были настоящие дикие индейцы — те, которых много лет назад встретил и от которых бежал Энтон. Здесь близко проходила западная граница их охотничьих владений, а на лето они перекочевывали на север, в тундру, к берегам Ледовитого океана, и в восточном направлении доходили до самой Лусквы. Что это за река — Лусква, Смок так и не понял, и ни Лабискви, ни Мак-Кен не могли ему объяснить. Изредка Снасс, взяв сильнейших охотников, отправлялся на восток, переходил Скалистые Горы, миновал озера, реку Маккензи и доходил до Бесплодных земель. В последний раз, когда они побывали в той стороне, и была найдена шелковая палатка, ставшая жилищем Лабискви. — Она принадлежала экспедиции Миллисента и Эдбери, — сказал Смоку Снасс. — А, помню! Они охотились на мускусных быков. Спасательной экспедиции не удалось разыскать никаких следов их обоих. — Я их нашел, — сказал Снасс, — но они были уже мертвы. — Об этом до сих пор никто ничего не знает. Вести не дошли. — Вести никогда не доходят, — любезно пояснил Снасс. — Вы хотите сказать, что если бы вы застали их в живых?.. Снас кивнул. — Они остались бы со мной и с моим народом. — Энтон, однако, ушел, — сказал Смок с вызовом. — Не помню такого имени. Давно это было? — Лет четырнадцать-пятнадцать назад, — ответил Смок. — Значит, он все-таки пробрался... А я не раз спрашивал себя, что с ним сталось. Мы звали его Длинный Зуб. Это был сильный человек, очень сильный. — И Лаперль прошел здесь десять лет назад. Снас покачал головой. — Он видел следы ваших стоянок. Это было летом. — Тогда понятно, — ответил Снасс. — Летом мы бываем на сотни миль севернее. Но как ни старался Смок, он не мог найти ключа к прошлому Снасса. Кем он был до того, как переселился в эти дикие северные края? Человек, несомненно, образованный, он уже долгие годы не читал ни книг, ни газет. Он не знал и знать не хотел, что изменилось за это время в мире. Он слыхал о нашествии золотоискателей на Юкон, о клондайкской золотой лихорадке. Но золотоискатели никогда не вторгались в его владения, и он был этому рад. А огромный внешний мир для него просто не существовал. Снасс и слышать о нем не хотел. Лабискви тоже мало что могла сообщить Смоку о прошлом отца. Она родилась здесь, в охотничьем становище. Ее мать умерла, когда девочке было шесть лет. Мать была красавица — единственная белая женщина, которую видела Лабискви за всю свою жизнь. Она сказала это с грустью — и с грустью снова и снова заговаривала о том мире, откуда ее отец бежал безвозвратно. Да, она знает, что существует другой, большой мир, но это — ее тайна. Она давно поняла, что одно упоминание о нем приводит отца в ярость. Энтон рассказал одной индианке, что дед Лабискви — отец ее матери — занимал высокий пост в Компании Гудзонова залива. Позднее индианка рассказала об этом Лабискви. Но имени своей матери девушка так и не узнала. |
