|
Итак, хотя Михаил и был избран государем, свое согласие им стать он никому не давал и его мнение по этому поводу Земскому собору известно не было. Поэтому, чтобы убедить избранника принять возложенную на него честь, члены собора выбрали несколько авторитетных людей и отправили к нему в составе Костромского посольства. Главами его были назначены рязанский архиепископ Феодорит и боярин Ф. И. Шереметев – опытный политик и дипломат. В посольство входили также троицкий келарь Авраамий Палицын, боярин В. И. Бахтеяров Ростовский, окольничий Ф. В. Головин, архимандриты, протопопы, дворяне и приказные люди. Характерно, что ополченческих воевод в нем не было, поскольку, как позже выяснилось, Марфа Ивановна с большой опаской относилась и к Трубецкому, и к Пожарскому, и к окружавшим их военным людям. Она боялась, что ее юный сын окажется лишь послушной игрушкой в их руках.
В начале марта посольство выехало из Москвы и 13 числа оказалось в пригородах Костромы. Торжественное шествие к Ипатьевскому монастырю было назначено на утро следующего дня. В парадных одеждах, с иконами и крестами все двинулись по льду реки к резиденции будущего монарха. Заранее оповещенные Михаил и Марфа ждали гостей в воротах монастыря. Их лица были сумрачны и суровы: визит московских посланцев нисколько их не радовал. Когда Феодорит вручил Михаилу грамоту от собора о его избрании царем, тот со слезами бросил ее на землю и решительно заявил, что отказывается от возложенной на него высокой чести. Марфа Ивановна поддержала сына. Она сказала послам, что Михаил слишком молод, чтобы управлять таким большим государством. К тому же она напомнила о том, что «московские люди по грехам измалодушествовались, прежним московским государям, дав свои души, не прямо служили», изменяли им, предавали и даже доводили до горькой и позорной смерти. Характерными примерами послужили правления Бориса Годунова и его сына, Лжедмитрия и Василия Шуйского. В заключение Марфа Ивановна задала послам вопрос: «Видя такие прежним государям крестопреступление и позоры, и убивства, и поругание, как бы ти на Московском государстве даже прирожденному государю и уж, конечно, не моему сыну?» Инокиня напомнила о том, что Российское государство находилось в плачевном состоянии: царские сокровища были вывезены поляками, дворцовые земли розданы в поместья служилым людям и пришли в запустение; сами служилые люди бедны, платить им за службу нечем, покупать вооружение не на что… К тому же отец Михаила находился в польском плену. Если король узнает о воцарении его сына, то может причинить Филарету большой вред. Поэтому, по мнению Марфы, для Михаила стать царем равносильно смерти. Послы прекрасно понимали, что слова матери будущего государя справедливы, но знали они и о том, что не имеют права возвращаться в Москву с пустыми руками: ведь без царя страна вновь ввергнется в пучину междоусобной борьбы и станет легкой добычей для соседей. Они встали на колени и вновь и вновь со слезами на глазах начали просить Марфу Ивановну благословить сына на царство. При этом Феодорит даже сказал, что Михаил избран не собственным хотением или желанием, как Годунов, Лжедмитрий или Шуйский, а по воле Бога, который внушил всем русским людям единую мысль о том, что только он достоин царского престола. Авраамий Палицын стал протягивать к упорствующим чудотворную икону Феодоровской Божией Матери, пытаясь с ее помощью добиться согласия, но все было напрасно. Шесть часов подряд московские посланцы плакали, молились и пытались добиться положительного ответа от народного избранника и его матери. Наконец, Ф. И. Шереметев сказал, что если Михаил окончательно откажется от престола, то в Москве наступят скорбь и печаль, неприятели тут же начнут расхищать страну и раздирать ее на части, а православная вера погибнет. За все это, равно как и за кровь невинных жертв новой междоусобицы, Бог взыщет с Марфы и Михаила. Ведь именно они будут повинны в новых бедах и несчастиях русского народа. |
