Взяв керосиновый фонарь, доктор направился к сараю. Да вроде бы и здесь все хорошо. Дверь вот только неплотно прикрыта. Так это он мог и сам оставить. Вполне!

Подойдя к сараю, Иван Палыч все же заглянул внутрь. Поднял фонарь повыше. Ну, вот он — «Дукс»! На месте.

И тот час же что-то холодное уперлось врачу в правый висок!

Что это — ствол револьвера? Похоже, так оно и есть…

— Что вам нужно? — не теряя самообладания, поинтересовался доктор.

— Тихо, Иван Палыч… — голос злодея показался знакомым. — Из больницы все твои ушли?

— Ушли. Но…

— Постав фонарь и повернись… Ага… Ну, здравствуй, дорогой мой доктор!

— Господи… Гробовский! Алексей Николаич! Вот так номер… да-а…

Глава 3

— Алексей Николаич, чёрт тебя дери! Это ты? Ну и шуточки у тебя!

— Ну не мог не разыграть! — Улыбнулся тот, убирая оружие. — Тем более незаряженный револьвер — патронов нет. Рад встрече!

Обнялись.

— Что ты тут делаешь? — спросил Иван Павлович, разглядывая Гробовского. Выглядел тот несколько иначе с последней их встречи — пропал задорный блеск в глазах, на щеках худоба проступила, лицо осунулось.

И только увидев, что на шинели нет погон, Иван Павлович догадался.

— Из-за того, что полицию отменили приехал?

Гробовский грустно улыбнулся.

— Отменили, Ваня, отменили, — сказал он, качнув головой. — Третьего марта Временное правительство сказало: полиции конец, теперь народная милиция, с выборами. А где она? Да ты и сам, наверное, все знаешь? — Он махнул рукой. — В Петрограде двадцать седьмого четыре тысячи уголовников выпустили — амнистия! Представляешь? Эти гады по улицам шарят, грабят. В городах студенты дружины сколачивают, с белыми повязками пьяниц гоняют. Смех! А я, пристав бывший, теперь как тать в нощи. Где мне быть? Ни там, ни сям. Вот в Зарное подался, тут народ знакомый, Аглая. Да и ты вернулся. Уже веселей!

— А револьвер? Не забрали?

— Да я разве его отдам? — улыбнулся тот. — Это наградной. Патронов вот только… Ну ничего, раздобуду. Без оружия нынче нельзя — уголовники, анархисты, все с ножами да револьверами. Я тут Зарное стерегу, по старой дружбе. Слыхал, Анна Львовна твоя в Совете теперь заседает? От правых эсеров, депутат! Вон какие дела делаются! Да ладно все обо мне, как сам?

Иван Палыч коротко рассказал о своих приключениях на санитарном поезде.

— Вижу тоже не скучал! — улыбнулся Гробовский. — А тут то что будешь делать? Так же людей лечить? Так вроде Аглая теперь в больнице. Или ее обратно в санитарки?

— Про это никто ничего не сказал, — пожал плечами доктор. — Срочно пришла бумага, вызвали — а зачем? — не знаю.

— Это скоро узнается, — ответил Гробовский. — Если вызвали — значит понадобился. И дай бог для хорошего дела. А дела нынче творятся все больше плохие и темные.

* * *

Причину вызова в Зарное Иван Павлович узнал буквально на следующее утро. Полночи проговорив с Гробовским, — Анны Львовны все равно не было в селе, задержалась на собраниях, — доктор решил съездить к Чарушину — нужно было обозначить свое прибытие и разузнать что да как. В каком он вообще теперь качестве здесь?

«Дукс»… Сколько же не катался на нем? Как приятно вновь почувствовать его мощь! Мотоциклет заурчал, словно кот, давно не видевший своего хозяина. Поехали, родимый!

Деревянное здание земской управы теперь выглядело не так, как прежде — его внезапно покрасили в серый цвет, да и табличку обновили.