Я не имею в виду, что сильная тревога обязательно проявляется у них открыто; более умные люди предположительно выработали более эффективные способы совладания с тревогой и ее контролирования. Кому-то из читателей больше понравилось бы выражение «потенциальная тревога», но замена термина не изменит сути дела. Потенциальная тревога все равно остается тревогой.

Сравнив количество оригинальных ответов и уровень тревожности (см. таблицу ниже), мы увидели, что все молодые женщины, кроме одной, из высокой и умеренно высокой категорий по оригинальности попадают в высокую или умеренно высокую категорию по тревожности. Единственное исключение — Сара.

Все молодые женщины, кроме одной, из высокой или умеренно высокой категорий по уровню дифференциации также попадают в две высшие категории по тревожности. И снова Сара составляет исключение. С учетом всех ограничений метода, результаты свидетельствуют в пользу гипотезы о том, что люди с высокими интеллектом, оригинальностью и уровнем дифференциации испытывают более сильную тревогу. Как сказал Лидделл, «тревога следует за интеллектуальной активностью, как тень» . Я же добавлю, что уровень тревожности пропорционален интеллекту.

Здесь приводятся оценки оригинальности (они представляют собой просто количество оригинальных ответов в тесте Роршаха) и уровня дифференциации.

Подведем итоги. В обследованных нами случаях опустошение личности связано с отсутствием тревоги. Тревога грозит обеднить и подавить личность, и когда опустошение принимается и встраивается в структуру личности — то есть когда человек однажды принимает опустошение, — субъективный конфликт и невротическая тревога отступают. Это и многие другие исследования подтверждают положения Кьеркегора, Гольдштейна и др. о том, что чем более креативна и продуктивна личность, тем с большим количеством тревожных ситуаций она сталкивается. Студенты, хорошо успевающие в учебе и, предположительно, наиболее одаренные, испытывают более сильную тревогу, то есть реагируют тревогой на любой стресс. Студенты с пониженной соревновательной мотивацией обвиняют в своих неудачах себя или окружающих и таким образом облегчают свою тревогу. Более того, тревога может либо снижать, либо повышать качество выполнения действий в зависимости от своей силы и творческого потенциала человека. Более творческие люди решают интеллектуальные задачи в ситуации стресса лучше, чем менее творческие. Многие психологи убеждены, что тревога способствует выполнению действий до некоторого предела, после его достижения тревога усиливается и становится всепоглощающей, а деятельность «рассыпается». Мы согласны с Дж. П. Денни в том, что, возможно, у менее способных людей тревогу вызывает сложность самой задачи. Другие люди, предположительно более умные и творческие, обращаются за помощью к тревоге, для того чтобы достичь лучших результатов.

Из столь презираемых исследований на крысах тоже можно почерпнуть поучительные сведения. В статье в «Science» ученые из Кембриджского университета сообщают, что любое общее возбуждение, включая боль и тревогу, способствует научению. У крыс, содержавшихся в переполненной клетке и подвергавшихся стрессу, сопротивляемость болезни (туберкулезу) была выше, чем у крыс в отдельных клетках. Иными словами, когда организм взбудоражен, пусть даже болью и неудобствами, он функционирует лучше. Для нас интересно следующее: умеренное количество тревоги оказывает на организм конструктивное воздействие. Другими словами, простая удовлетворенность не является смыслом жизни. Я полагаю, что жизнеспособность, служение ценностям и чуткость являются более адекватными целями. Возможно, поэтому парашютисты и солдаты, которые не были «свободны от тревоги», но испытывали тревогу на реалистическом уровне, лучше справлялись со своими задачами, чем малотревожные.

Теперь я хотел бы предложить концепцию, которая сведет воедино некоторые излишне общие положения теории тревоги.