С этими словами он подтащил Луиса ближе к портрету короля, о котором говорил, и принялся что-то взволнованно рассказывать, показывая на нем.

 

 Луис пригласил всех к своему столику.

 — Знаю, что многие хотели бы еще дать интервью, и никто им в этом мешать не будет, но тем не менее я должен прямо сейчас произнести очень важный тост.

 При этих словах двери распахнулись и вошел Ларри.

 — А вот и он! — воскликнула Риган. — Не беспокойся, Ларри. Все тут живы и здоровы.

 — Эй! — запротестовал Ларри. — Я только что вернулся из пункта «скорой помощи». Кое-кто из гостей выбил себе все передние зубы, пытаясь побыстрее выскочить из банкетного зала, когда тут случилась паника.

 — Ну что ж, это позволит тебе окупить дорогу до Аспена и проживание здесь, — весело заметила Риган, передавая дантисту его бокал с шампанским.

 — Вероятно, это тот самый тип, что наступил на меня, — сказала Кит, которая сидела за столиком рядом с Дервудом и в его пиджаке на плечах.

 Луис постучал по столешнице:

 — Я хочу провозгласить тост за всех здесь присутствующих и заодно сделать одно важное объявление.

 — Сначала давайте поднимем бокалы и выпьем, — предложил Люк.

 — За самую захватывающую церемонию открытия ресторана во всей истории ресторанов…

 — Точно! Правильно! — поддержали тост все собравшиеся и с готовностью отпили из своих бокалов.

 — Выпьем также за то, что шедевр кисти Бизли в сарае Джеральдин лежал там в весьма достойной компании. В начале сегодняшних торжеств орлиный взгляд нашего искусствоведа-историка и уважаемого репортера Теда Вимса…

 Тед поднялся, поклонился всем и поднял повыше бокал с шампанским.

 — …заставил его повнимательнее присмотреться к этому вот портрету французского короля Людовика. Он связался по телефону с Парижем и по тем характерным признакам, которые смог описать, определил, что портрет принадлежит кисти великого Кале. Речь идет о шедевре, исчезнувшем из Франции многие годы назад. Это — важнейшее достояние их культуры, и они очень хотели бы заполучить его обратно. Джеральдин, вы — полноправная наследница этого шедевра. Когда Риган приобрела его для меня, никто и понятия не имел о его ценности.

 

Джеральдин вскочила со своего места.

 — Нет уж, господин хороший. Сделка есть сделка. Это — ваша картина, Луис…

 «Я с самого начала поняла, что что-то в этой картине мне очень нравится», — подумала Риган.

 — Вы дали моему мальчику, Ибену, хороший шанс в жизни, порекомендовав его на работу к Кендре и Сэму. И он отлично работал у них управляющим, не правда ли, Кендра?

 «Правда, — ответила про себя Кендра. — Когда не спал в гостевой комнате». Вслух она ничего не сказала, но тем не менее кивнула головой.

 — …А ведь это было не так просто для вас, когда люди вроде меня стали ругать вас как раз именно за этот достойный поступок. Так что эта картина — сколько бы она ни стоила — принадлежит именно вам. И делайте с ней все, что вам заблагорассудится.

 Телевизионные камеры работали на полную мощность. Фотографы не переставая щелкали аппаратами. Репортеры что-то ожесточенно записывали в свои блокноты.