— Тейвин, устрой еще два места за столом. Робина, прибери эти ветки! — распорядилась миссис Невин, затем улыбнулась Фионе. — С нами еще никогда не обедала леди, — обеспокоенно сказала она. — Да еще из самой Англии!

— Англии? — Фиона удивилась. — Простите, но я не англичанка.

— Нет? — Миссис Невин уставилась на нее ясными голубыми глазами. — Простите меня — я подумала, с вашим акцентом…

— Шотландским, — решительно сказала Фиона и сняла шляпку. Она смущенно пригладила волосы, уверенная, что выглядит ужасно. — Я такая же шотландка, как и вы, миссис Невин, и выросла совсем не далеко отсюда. — Она улыбнулась Робине, которая глядела на шляпку как на произведение искусства. Фиона протянула шляпку девушке, которая осторожно взяла ее и, отведя руку в сторону, с благоговением смотрела на головной убор. — Шотландия — это мой дом, — добавила Фиона, впервые после возвращения сюда почувствовав, как глубоко Шотландия впиталась в ее кровь.

Глава 9

Дункан объяснил мистеру Невину, в каком тяжелом положении они оказались, застигнутые снегопадом. Но в лице арендатора не было и намека на неудовольствие. Мистер Невин очень обрадовался возможности предоставить им ночлег. Так бывало всегда в отношениях Дункана с семейством Невин. Это были добрые люди, истинные христиане, готовые помочь каждому. Те самые арендаторы, над которыми он смеялся вместе со своими друзьями, считая их неотесанной деревенщиной.

Сейчас он отдал бы все на свете за каплю душевной чистоты мистера Невина. Если бы он обладал ею, то, возможно, во всем признался бы Фионе еще в Эдинбурге, а не прятался от нее из-за своего проклятого тщеславия.

Когда Дункан вслед за хозяином вошел в дом, он увидел Фиону, стоявшую у очага и гревшую руки над огнем. Она казалась усталой, а ее одежда была в ужасном беспорядке, в снегу, саже и смоле. Ее волосы, так красиво уложенные в начале их путешествия, растрепались, и густые каштановые пряди падали на спину и плечи.

Дункан никогда не видел ничего подобного. Она казалась ему прекрасной.

Дункан исполнился решимости рассказать ей, кто он, когда остановил лошадей. Едва ли он перенес бы ее осуждение, когда она поняла, что он и есть тот самый человек, так глупо и грубо отказавшийся от нее несколько лет назад. Поэтому он весь день раздумывал, как признаться, и никак не ожидал, что на лесной дороге встретит семейство Невин.

— Позвольте вашу шляпу, лэрд? — спросил мистер Невин, в то время как миссис Невин хлопотала у стола, помогая Тейвину приставить еще два стула.

— Как мы рады вашему приезду, лорд! — обратилась миссис Невин к нему. — Пожалуйста, снимите плащ и погрейтесь у огня.

У Дункана не было причины отказываться, — все Невины видели его обезображенное лицо, как и большинство арендаторов. Он снова взглянул на Фиону, которая пристально смотрела на него.

Сначала Дункан сбросил плащ, спустив его с искалеченной руки, и теперь она безжизненно повисла. Затем снял с головы шарф и тоже протянул его мистеру Невину и, выпрямившись, встал во всем своем гордом гротескном великолепии.

— Поближе к огню, милорд. Не желаете ли виски?

— Да, пожалуйста, — сказал он, не сводя глаз с Фионы. Она имела полное право ненавидеть его. Дункан ожидал увидеть это в выражении ее лица. Но то, что думала, она старательно скрывала под непревзойденным выражением вежливости.

— Дети плетут венки из веток, чтобы повесить над очагом, — с гордостью сказала миссис Невин. — Мы всегда делаем это на Рождество.

— Какая славная традиция, — сказала Фиона.