– Отлично, отлично.

Клэр наблюдала, как Терра нагнулась и открыла верхний ящик своего стола. Через секунду в её руках появилось ожерелье из слёз луны. Оно сверкало в свете люстры. Клэр наклонилась вперёд, упиваясь знакомым умиротворением, которым мягко мерцали округлые камешки. Они были блестящими и… постойте, неужели они стали больше? Прищурив глаза, Клэр наклонилась ближе. Она была готова поклясться, что они подросли с прошлой ночи. Возможно, им просто недоставало свежего воздуха Звёздной горы. Или, возможно, Клэр так привыкла видеть их на шее Софи, что её подводила память. Терра прекратила шарить по столу и кинула несколько тряпок для полировки поверх открытого манускрипта, распахнутого на странице, которая объясняла, как правильно заплетать гриву единорога.

– Не стой там как истукан, – сказала женщина. – Присядь. Нам предстоит много… Алмазы небесные, в чём дело? – воскликнула она, когда наконец посмотрела на Клэр. Девочка сделала шаг назад. Линзы, вставленные сейчас в оправу очков Терры, были настолько толстыми, что профессор напоминала сову. Она принялась быстро переставлять линзы. Закончив, она негромко присвистнула: – Я ещё никогда не видела такое точное олицетворение страдания. Что, во имя земли и её недр, приключилось с тобой сегодня?

Словно она видела не только лицо Клэр, но и то, что было внутри её головы, самые её мысли. Но тон её голоса был таким по-матерински тёплым, что глаза Клэр немедленно затопили слёзы. Девочка настолько сильно сосредоточилась на том, чтобы не дать им выход, что вместо этого наружу выплеснулся рассказ о том, как она провела день. Как Жеод пытался подшутить над ней; как она не виделась с Софи; как её самосветы так и не засветились, даже разок. И как она думала, что, может…

– Может, что? – внимательно слушала Терра.

– Что, может, у меня нет чудесных способностей, – выложила Клэр как на духу. Она затаила дыхание, гадая, не сделала ли она ошибку. Терра могла позвать противопризрачный караул, и сёстры оказались бы за стенами цитадели, не успев и глазом моргнуть.

– Милая, – произнесла Терра, накрывая ладонь девочки своей. – Чудеса никогда не иссякают. Они всегда присутствуют там, в материи. На самом деле чудесные способности – это умение видеть, умение находить возможности.

Клэр нахмурилась:

– Возможности?

Терра кивнула, её крупные рубиновые серьги качнулись.

– Всё вокруг обладает возможностью превращаться во что-то ещё. Всё содержит в себе тайные стремления и скрытый потенциал. Предметы хранят истории, которыми они жаждут поделиться. Какие именно, мы можем понять с помощью чудес, а затем решить, какую конкретно будем из них извлекать. Твоя сестра упоминала, что ты любишь рисовать, это так?

Озадаченная резким поворотом беседы Клэр кивнула. Девочка ощутила знакомый зуд в кончиках пальцев. Она уже так давно не держала карандаш в руке. Графит, или писчий камень, как его называли в Ардене, был для здешних мест редкостью. Такой редкостью, что даже Ковало и Акила, наиболее прославленные охотники за сокровищами среди всех четырёх гильдий, сказали, что видели за свою жизнь не больше горстки таких. Графитовые шахты закрылись много лет назад. И всё же рисование было одним из её любимых занятий. Клэр медленно опустилась в кресло, обитое розовым бархатом, готовая продолжать слушать.

– Когда ты рисуешь, – продолжила Терра, похлопав по иллюстрации с единорогом, которая лежала на её столе, – какой самый первый след ты оставляешь на листе бумаги?

Не зная точно, к чему Терра пытается её подвести, Клэр пожала плечами:

– Линию, наверное.