— Я тоже весь на нервах. Времена суетные, — ответил хозяин кабинета. — Отправлю к прокуратору гонца, хочу узнать, каким тортом подкупили Аврору Морцех, — а вот теперь одержимый мальчик выглядел максимально безобидно. Едва хвостом не вилял.

Ульрих молча вышел из кабинета. У него еще было много дел. До свадьбы оставалось три дня.

Ночь спускалась на столицу. Но город и не думал спать. По улицам уже стояли павильоны, горожане украшали дома цветами и флагами, каждый старался перещеголять соседа. Всюду горели огни. Разносчики еды сновали между теми, кто вышел гулять в эту теплую ночь, и теми, кто продолжал работать и украшать город. Город затопило предвкушение праздника. Женщины извлекали из сундуков лучшие платья, а в домах победнее отмывали дочиста детей и себя, возможно первый раз за год.

Но не все в этот вечер могли погрузиться в пьянящую атмосферу летней ночи.

Маркиз Морцех сидел в кабинете и задумчиво разглядывал письмо, которое появилось на его пороге буквально десять минут назад. Неизвестный почтальон буквально растворился в воздухе и всей силы прокуратора не хватило, чтобы понять кто принес послание.

Великий прокуратор в кои-то веки нервничал и грустил одновременно. Словно случилось то, чего он опасался много лет. Опасался, но ждал.

— Мальчик все же сошел сума. Ну, ничего, вылечим. И не таких лечили. Нет, я бы и свадьбу отменил, да кто ж мне позволит? Но ладно, подготовимся по высшему разряду. Нельзя недооценивать психов, — как и всегда, в моменты волнения Клаус Морцех говорил сам с собой вслух. Людей, которые знали об этой привычке прокуратора, не существовало.

Записка, что лежала на столе, гласила:

Многоуважаемый сэр! Хочу вам сообщить, что завтра, на свадьбе Его Императорского Величества, я Вас выебу и высушу!

С уважением, искренне ваш,

Ричард Гринривер, Палач народов.

Записки подобного содержания получил не только Морцех. Их получили все гости, вообще все. Во дворец записки вполне официально, почтой, пришли с корреспонденцией в канцелярию.

Ульрих получил доклад, что и Салех, и Гринривер находятся в плену у Фальцанетти, и тот, судя по крикам, обошел их контроль боли. И играл с ними в пятнашки на выживание. То ли физические возможности проверял, то ли просто мучал так. Архимаг, к слову, пообещал прислать подробный отчет по работе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Еще один сумасшедший на нашу голову, — Первый император отложил бумагу в сторону. — Усилю охрану, если есть куда ее усилять.

Ульриху было неспокойно.

Магистр Йорвин, в голове которого жило бесконечное число его ментальных двойников, с любопытством разглядывал стену своей спальни. Несколько минут назад на стене появилась надпись:

Кто правил до Ульриха, Первого императора людей? Как он умер?

С уважением, Ричард Гринривер.

— Ах, Фальцанетти, как всегда талантлив, как всегда великолепен! — архимаг жизни даже пару раз хлопнул в ладоши. Все буквы были выложены живыми тараканами.

«Ответ сюда» и стрелочка, что указывает на круг из тараканов уже на полу.

— Хм, рад что он все же догадался, — Йорвин сел за стол и достал бумагу.

Он писал подробный ответ. Бумагу с ним съели тараканы.

За три дня до…

— Граф, не подскажете, у вас тут случаем не завалялось газет или книг? — Ричард оглядел свои покои в загородном доме барона.

— О, не переживайте, я дам вам доступ в библиотеку.