Первый император, что все это время бесстрастно взирал на Ричарда, дрогнул лицом.

— Я…

— О, многоуважаемый предок, не утруждай себя, прямо сейчас тебе в голове выделят нужное воспоминание и выдадут за истину. Так что слушайте меня: больше трех тысяч лет назад первым на пути пепельных легионов встало королевство Грейтания, правил им Ангвир Аталийский. Король-чародей. Последний чаропевец. Вы можете только догадываться, но в начале своего пути Ульрих был тем еще кровавым отморозком. Молодая империя тогда едва не обломала зубы о маленькую страну с королем-чудаком. Наш доблестный правитель лишил короля Ангвира его магической силы и замуровал в башню. Там было немного воды и еды и восемь дочерей короля, в возрасте от шести до восемнадцати лет. А дальше, по задумке Ульриха, который потерял треть магов и половину воинства, венценосное семейство должно было жрать друг друга. Перекосило, дедушка? Это ничего, это так и должно быть, душеед прячет воспоминания, но не может украсть их насовсем. Так что, уважаемые зрители, не надо так крепко сжимать оружие, оно может и выстрелить ненароком, — Ричард немного устало перевел дух. — А ведь всего этого можно было избежать. Достаточно было капли милосердия, всего лишь быстрая смерть поверженному врагу и все, но ты решил отмстить сполна! Отец, пожирающий своих дочерей, дочери, глодающие кости отца! В крайнем случае — это отец, который убивает своими руками тех, кого он любил больше своей жизни! Для перерождения в душееда не нужна магия, только любовь, голод и кровь королей.

Храм тонул в звенящей тишине. Люди даже не дышали. Даже Виктор больше не баюкал труп невесты, а лишь с ненавистью смотрел на Ричарда.

— Наша родина прирастала землями, а душеед, что сожрал восемь душ, отданных добровольно, ждал. Ждал, копил силы и иногда сжирал одно или два поколения. Тогда король Ангвир был еще слаб и не мог многое. Но его сил вполне хватило на одну мысль: заклять покой своих детей, дабы защитить их хотя бы в смерти. Да, мой лорд? Вижу, вижу, вы вспоминаете. Знатно вас перекосило. Но если дать твари достаточно времени, она исправит и этот разговор, может сотрет его. Душеед очень похож на растение под названием росянка. Он выращивает башню, как цветок, а в его бутоне спит спящая красавица. Самая настоящая принцесса. Чистая душа. И жизнь ее похожа на сон. А сон похож на смерть. Только вот сама она проснуться может, а те, кого она любит — уже нет, их выпивает король-чародей, великий сказочник, жертва его не страдает до самого последнего момента. Отдает добровольно свою любовь, свою преданность, самого себя. Любовь и клятвы, что связывают души, знакомо, не так ли?

Старик в мантии был страшен. Черты лица его осунулись, глаза ввалились. Пальцы мелко дрожали.

— Только вот беда, разумеется, для твари. У нее тоже есть слабые места! — Ричард аж на месте закрутился от полноты чувств и просто ударной дозы адреналина. — Она не может прозреть в разуме безумца, не может писать в разуме безумца и не может быть во многих местах одновременно. Душеед оставляет следы. Едва заметные. Ну и главная беда короля-чародея в том, что в этом мире появился я. Он может скрыть себя даже от глаз богов, ведь они смотрят на мир глазами людскими. И эти глаза обмануть можно. А сейчас… Сейчас этот ублюдок должен быть равен богам. Слишком много у него власти над миром. И сегодня его путь к мести закончится. Мой сюзерен, вы достойны жить по праву победителя! Мы все боремся за место под солнцем, а мудрость к нам приходит только с годами.