|
Я подумала, как бы отреагировали Жан-Клод и Ашер на звание моих педерастических дружков-вампиров. Лучше не знать. Я покачала головой: — Сколько судебных исков подано против вашего департамента, шериф? — Ни одного. Я засмеялась, но не слишком весело. — Что-то не верится. — Я делаю свою работу. Это и все, что людям нужно. Не моё дело, конечно, но интересно, сколько из арестованных им не белые, не натуралы — не такие, как он. Я почти готова была все свои деньги поставить, что большинство его арестов — из этой категории. Хотелось бы надеяться, что я ошибаюсь, но вряд ли. — Вы знаете цитату, что если у вас есть только молоток, то все проблемы начинают казаться гвоздями? Он посмотрел на меня, не очень понимая, к чему я клоню. — Да, мне нравится, как мистер Айюб пишет. — Мне тоже, но я вот к чему: если все, на кого вы смотрите, оказываются монстрами, то ничего другого вы и не увидите. Он нахмурился сильнее: — Не понял. И чего я стараюсь? — Вы настолько поглощены ненавистью ко мне и всем, кто со мной, что почти не делаете настоящей полицейской работы. Или вам наплевать в этом случае? Да, шериф? Убили стриптизера-педерастика, так это же совсем не так важно, как убитая белая женщина? Что-то мелькнуло у него в глазах — не гляди я на него в этот момент, то и не заметила бы. — Наверное, вы от души ненавидите этот клуб. Глаза его были холодны и непроницаемы, когда он сказал: — Мой опыт подсказывает мне, что, сколько верёвочке ни виться, маршал, кончик найдётся. Вы выбрали линию поведения высокого риска, и когда оступитесь, расплата будет очень горькой. Я покачала головой: — Никто не слеп так, как тот, кто не хочет видеть. — Что? — переспросил он. — Ничего, шериф, зря слова трачу. Ожила рация на маркированных машинах, и услышанное заставило нас забыть о перепалке. — Потери среди полиции, потери среди полиции! Место оказалось чуть дальше по дороге, возле клуба, где нашли первую жертву. Наглые, сволочи. Я крикнула Мике и Натэниелу: — Берите машину Ронни и мотайте домой. Сама я уже открывала водительскую дверь джипа. — Анита… — начал Мика. — Я тебя люблю, — ответила я, залезая за руль. Я сдала назад, и мне пришлось подождать, пока полицейская машина освободит мне дорогу. Натэниел все ещё опирался на машину, где его допрашивал помощник шерифа. Я нажала кнопку окна со своей стороны и послала ему воздушный поцелуй. Он улыбнулся и послал мне его обратно. Потом я оказалась в линии с двумя полицейскими машинами, и мы уехали. Потери среди полиции — вампиры? Или повезло какому-то пьянице? Не узнать, пока не приедем. Единственный светлый момент — что я не буду больше наедине с шерифом и его людьми. Полиция съедется отовсюду. Куча людей, которых в обычном случае ни работа, ни юрисдикция сюда не позвали бы. «Скорая» ехала за нами, включив мигалки и сирены. Они могли бы просто ехать за полицией, но я сочла это хорошим признаком. «Скорая» включает весь парад только когда знает, что есть раненые, но ещё живые. Я пробормотала короткую молитву, а потом только старалась не отстать от полицейской машины. Шериф — упёртый расист, но дороги здешние он знает, а я нет. Будем только надеяться, что в канаву не съедем. Глава семьдесят четвёртая Мы оказались на месте первыми, потому что ехать нам было меньше десяти минут. |
