|
— Может, это тебе и нужно, — сказал Мика и чуть-чуть придвинулся. — Может быть, один раз в жизни, стоит дать нам о тебе позаботиться. Я продолжала трясти головой: — Я боюсь. — Чего? — спросил он тихо и ласково. — Боюсь распуститься. Мика нежно коснулся моего плеча, и я не отодвинулась. Он двигался медленно, осторожно, отодвигая меня от двери, привлекая в свои объятия. Я стояла минуту напряжённая, не поддаваясь, потом из меня вырвался долгий, прерывистый выдох, и я позволила себе на нем повиснуть. Вцепилась руками в его рубашку, набрав полные горсти ткани, будто не могла притиснуться достаточно близко, ухватиться достаточно сильно. Я хотела, чтобы он был голый — не для секса, хотя, наверное, так бы и получилось, а просто чтобы как можно больше к нему прижаться. — Я пойду напущу ванну, — сказал Натэниел. Я протянула руку, поймала его за рубашку и притянула к нам. — Простите, — сказала я. — За что? — Они с Микой переглянулись. Первые предательские слезы пролезли у меня между веками, но голос был почти ровен, когда я сказала: — Я не попрощалась с вами, ребята. Я просто уехала. Простите. Они оба меня поцеловали нежно, целомудренно, просто касанием губ. Мика стёр слезу с моей щеки. — Мы поняли. — Он посмотрел на Натэниела. — Включи воду. — Я бы лучше приняла душ и легла спать. Они снова переглянулись, но Натэниел после кивка Мики ушёл в ванную. Я посмотрела в глаза Мики — единственный мужчина в моей жизни, которому, чтобы посмотреть в глаза, мне не надо поднимать голову. — Что случилось? Я чего-то не знаю? Он улыбнулся, но не слишком счастливой улыбкой. Такая улыбка у него была, когда мы с ним познакомились. Улыбка, полная грусти, самоосуждения, насмешки и ещё чего-то, для чего печаль — слишком слабое слово. Я тогда чуть ли не силой выламывала его из этой улыбки. Сейчас я схватила его за плечи, почти встряхнула. — В чем дело? — Ни в чем, клянусь. Все в порядке, но Жан-Клод нас предупредил, чтобы не давали тебе идти в душ. Он сказал — цитирую: «Не между стеклянных стен». Я нахмурилась: — Что ты несёшь? Какое дело Жан-Клоду до того, как я буду мыться? Зазвонил телефон. Я дёрнулась, как от удара ножом, и сказала вслух, что думала: — Если это ещё одно убийство, я не смогу. Не успев даже договорить, я знала, что смогу. Если я нужна, я поеду. Но я говорила правду: пусть даже я поеду, не знаю, смогу ли справиться. И то, что я в этом себе призналась, меня пугало. Это же моя работа, я должна быть в состоянии её делать. Мика подошёл к телефону, пока я стояла в тёмной гостиной и молилась, чтобы это звонили не из полиции. — Это Жан-Клод, — сказал Мика. — Отчего же он звонит по телефону? — Подойди и выясни. Я пошла на свет из кухни. Включена была только лампочка над мойкой, немного дававшая света, но я заморгала, как олень в лучах фар. Взяла у Мики трубку из рук, пока он пытался не показать мне тревоги в глазах. — Что случилось? — спросила я. — Ma petite, как ты себя чувствуешь? Его голос был такой же радостью, как всегда, но сегодня даже этот голос оставил меня пустой. — Хреново, а что? — Сколько времени ты уже без питания? Я прислонилась головой к двери и закрыла глаза. |
