Спецназом руководил капитан одного со мной возраста. Для разговора он снял с головы маску, чем сразу вызвал к себе расположение. Есть дуболомы, которые считают возможным разговаривать с этим чулком на голове, из-под которого видны лишь их дико вращающиеся глаза. Этот же проявил тактичность.

— У него патронов к обрезу — как у егеря в сезон охоты! — пояснил капитан. — Я уже двадцать три выстрела насчитал. У парня с собой была сумка, так что неизвестно, сколько там боеприпасов.

— Не стрелять, — попросил я капитана. — Что бы ни произошло — не стрелять!

Теперь, при такой неожиданной удаче, мне не хватало потерять еще и Жилко.

Приблизившись к забору, я посмотрел в щель. Стриженая голова то и дело показывалась в проеме. Но показывалась ровно настолько, чтобы невозможно было прицелиться. Он появлялся в окне то в одном углу, то в другом.

Очередной выстрел расшиб в щепки доску рядом с моей головой.

— Ушел бы ты оттуда, мужик! — посоветовал один из участников «Маски-шоу». — Оставь нам это дело, а то потом что твоим маме с папой говорить?

— Капитан, убери своих людей, — вполголоса приказал я, ударом ноги распахивая калитку.

Выстрел…

На мою шапочку посыпались сухие щепки.

— Степа! — крикнул я в проем.

— Че, козел? — раздалось из дома.

— Ты что же это вытворяешь, а? Ты Ольгу хочешь вдовой оставить? Или просто жить без нее ближайшие двадцать лет?!

Пауза. Кажется, я загнал спицу в сердце Жилко.

— Ты о чем?

— О том, что если ты сейчас кого-нибудь поцарапаешь, то намотаешь себе лет пятнадцать! А с учетом твоего срока и побега ты выйдешь лет в пятьдесят! Как ты думаешь, Ольга тебя будет ждать?

Молчание. Кашель.

— Ты кто такой? — по голосу мне показалось, что Жилко не совсем здоров.

— Капитан Загорский, — я сделал шаг в проем калитки. Передо мной был неухоженный двор, какие часто встречаются в деревне у нерадивых хозяев. — Степа, посмотри в окно. Никто в тебя стрелять не станет. Даю слово офицера. Только не замочи меня по запарке…

В окне показалась голова с короткой порослью волос. Следом появились два спаренных ствола.

— Спокойно, Степа, спокойно… Смотри — я отдаю оружие!

Я развернулся и бросил пистолет в проем калитки, на улицу. Верховцев, словно фокусник, тут же схватил его. Рука появилась и исчезла так быстро, что я даже не успел поймать взглядом движение.

— Теперь мы можем поговорить?

Судя по действиям Жилко, он даже не имел представления, где сейчас находится Коренева. Если бы они расстались недавно, то он не позволил бы мне приблизиться и начать разговор. Когда я упомянул об Ольге, он растерялся. Вряд ли он поверил бы в то, что она со мной. Он просто хотел узнать о ней хоть что-то. Да, это чувства…

— Скидывай одежду, — он не верил в то, что у меня больше нет оружия.

Когда я остался в брюках и майке, он позволил подойти к оконному проему. В двадцати сантиметрах от моей груди подрагивали стволы обреза, и я чувствовал запах пота нездорового тела беглеца. Последний раз он мылся, наверное, еще в зоне. Разговор через окно не входил в мои планы. Если говорить откровенно, то у меня вообще не было никакого плана.

— Степа, на улице минус двадцать с северо-западным ветром, а я в майке, — заметил я. — Запусти меня в дом, там и поговорим. Или ты боишься безоружного мента? Только не советую орать в окно, что у тебя заложник. Как только ты закончишь фразу, сразу подмотаешь себе призовых лет пять. У тебя и без того уже срок как у Ганнибала Лектора.