Когда входная дверь уже захлопнулась за моей спиной, я услышала крик Рунова:

— Ольга, постой!

— Я не Ольга, я Жанна, — сказала я, но вряд ли он меня услышал, слова прозвучали тихо — остаток сил исчерпал мой эффектный уход.

Он догнал меня внизу.

— Не глупи, ты поедешь со мной.

— Ты решил, что я могу заменить тебе Ольгу?

— Хватит о ней, — он болезненно поморщился. — Я ее никогда не любил, а тебя люблю.

Я высвободилась из его рук и ответила:

— Зато я не люблю тебя.

Самое интересное, что в тот момент я понимала, что вовсе его не обманываю.

ГЛАВА 16

Небо над Москвой было цвета застиранного белья. Но в воздухе уже витал неуловимый призрак скорых новогодних празднеств.

Я бесцельно брела в надвигающихся сумерках на отдаленный свет и отголоски музыки. Миновав несколько кварталов, я оказалась на небольшой площади с елкой, убранной игрушками. Вокруг меня сновал гогочущий люд с озабоченными, а порой и вдохновенными физиономиями. У края тротуара с неистребимым энтузиазмом трясли своими нехитрыми товарами московские коробейники. Возле елки стояли пятеро озябших музыкантов и, пританцовывая на рыхлом снегу, исполняли на духовых инструментах модные шлягеры. Лица музыкантов покраснели от мороза и натуги, а ноты, закрепленные на пюпитрах, покрылись снегом. Перед музыкантами стояла металлическая банка из-под оливкового масла для добровольных пожертвований.

Я сунула руку в карман шубы, извлекла несколько купюр, пригоршню мелочи и сунула в заснеженную жестянку. Деньги для меня не представляли больше никакой ценности, а этим замерзшим ребятам могли вполне пригодиться хотя бы на бутылку для согрева.

Пухлый саксофонист спросил меня:

— Что вам сыграть?

— «Лодку среди кувшинок», — машинально произнесла я.

Он удивленно приподнял брови, поскольку это название ровным счетом ничего ему не говорило.

— Играйте что хотите, — поправилась я.

Они и впрямь заиграли что-то в стиле рока. Ко мне тут же подбежал какой-то длинный парень и потащил танцевать. У меня не было сил сопротивляться, и потому я просто повисла на нем, как кошка на заборе. Парень радостно улыбался мне, обдавая перегаром.

— Ольга! — услышала я, но не обратила внимания: мало ли на свете женщин с именем Ольга?

Кто-то дернул меня за рукав, я обернулась и увидела маленькую щуплую старушку — в чем только душа держится? Она беспрестанно повторяла:

— Оля, Оля, куда же ты пропала?

Пока музыка не кончилась, парень таскал меня по умятому снегу, а старушка кружилась вокруг нас, как собачонка, нашедшая хозяина.

Когда я наконец с большим трудом отлепилась от своего кавалера, она снова крепко вцепилась в мой рукав тоненькими замерзшими пальчиками.

— Оля! Оля! Ведь это же ты! Я не могла ошибиться! — Она торжественно огляделась в поисках поддержки, но на нас никто не обращал ни малейшего внимания.

— Можете меня отпустить, я никуда не денусь, — сказала я старушке.