– Да, но то, через что тебе пришлось пройти, в тысячу раз ужаснее. Меня-то просто ограбили – приятного мало, но я в состоянии справиться с этим. Но ты, Дэвид…

Я посмотрела в окно полными слез глазами.

– Ты чуть не погиб. «Я чуть не убила тебя».

– Устройство оказалось невелико – хотя я не уверен, знали ли об этом они, поскольку полицейские сказали, что работа была сделана тяп-ляп. Но, в общем, ты права – я мог погибнуть, или мой отец мог погибнуть, ведь бомба предназначалась для него. Правда, все это было очень странно, потому что отец никогда не участвовал в опытах над животными. Да, у него в лаборатории жила крыса по кличке Руперт, но папа не проводил над Рупертом опытов – наоборот, он некогда спас того от вивисекции. Папины исследования в основном были связаны с растениями. Так что он так и не понял, почему нам прислали бомбу. Это осталось для него загадкой до конца дней. Отец всегда полагал, что бомбу подослали по ошибке.

«Почему Джимми это сделал? – снова подумала я. – Почему?»

– И виновных поймать не удалось, – пробормотала я.

– Нет. А откуда ты знаешь?

– Я не знаю – я просто спрашиваю тебя. Виновных так и не удалось поймать?

– Так и не удалось. Свидетелей не было. Видишь ли, посылку доставили слишком рано, когда точно – неизвестно.

«В пять утра».

– Молочник сообщил, что видел худенькую фигурку на велосипеде.

– Вот как?

– Но оказалось, что это почтальонша.

– А-а.

– Расследование продолжалось несколько месяцев. Но у всех экстремистски настроенных борцов за права животных было алиби. Думаю, именно из-за этого мне так тяжело. Раны зажили очень давно – в молодости быстро излечиваешься. А вот с психологической травмой я не справился до сих пор – во многом из-за того, что виновных так и не нашли. Совершенно неизвестный мне человек перевернул в то утро всю мою жизнь, взорвал ее – в буквальном смысле. И я до сих пор не знаю, кто этот человек и почему он так поступил.

Наступила тишина, нарушаемая только гудением мотора.

– А ты бы хотел узнать? Я хочу сказать – если бы у тебя появилась такая возможность. Ты бы хотел знать, кто были эти люди?

– Ну, вероятность очень невелика, поскольку все произошло так давно.

– И все-таки – если бы такая возможность возникла, ты хотел бы узнать?

– Да, хотел бы. Безусловно. Я хотел бы посмотреть этому человеку в глаза.

У меня возникло такое ощущение, будто мне в грудь ввинчивают огромный шуруп.

– И что тогда? – прошептала я. – Что бы ты сделал?

– Что бы я сделал? – безучастно повторил он. – Честно говоря, не знаю.

– Думаешь, ты смог бы их простить?

– Простить их? А ты смогла бы простить тех, кто на тебя напал?

– Ну, если бы они искренне попросили у меня прощения и вернули бы мои вещи – хотя это и не очень правдоподобный сценарий, – то, возможно, я смогла бы их простить. Если человек по-настоящему раскаивается, его нужно простить. Разве нет? Разве нет? – настойчиво повторила я. – Ответь.

– Это сложный вопрос, Миранда. Я не знаю.

– Но я хочу знать, смог бы ты лично простить того, кто… кто подложил вам бомбу?

В ожидании ответа я смотрела на лицо Дэвида в слепящем свете уличных огней.

– Нет, – сказал он.