– Вомбат? – повторил папуля, явно пытаясь вспомнить, кто же это такой.

Я жестами и мимикой изобразила ему в помощь большого и щекастого крысовидного грызуна. Пирожок за щекой придал картинке натуралистичности.

– Анаконда? – тоже повторил Зяма.

По лицу его было видно, что он имеет внятное представление об анакондах и очень жалеет, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. Еще бы! Мамуля нипочем не увнучерила бы анаконду! Взяла бы самоотвод из бабушек сразу же, как только та попросилась бы к ней на ручки!

– Пойдем, Гусар, расквартируем тебя, – сказал папуля и увел переименованного Гуссейна в глубь квартиры.

– Подожди, Боря, я знаю, из чего сделать подстилку! – Бабуля подхватилась и вымелась из кухни.

– А я знаю, из чего сделать кроватку! Давно хотела избавиться от нижнего ящика письменного стола, он мешает ногам, – оживилась мамуля и тоже удалилась, замыкая процессию.

Зяма посмотрел им вслед с понятным беспокойством:

– Какие заботливые!

– По-моему, кто-то сам себя перехитрил, – сказала я.

– В самом деле, Зямочка, ты не давал бы клятвенных обещаний, – заволновалась Трошкина.

Наши родители – люди очень ответственные и целеустремленные, а у бабули еще и полвека педагогического стажа. Теперь, когда Зяма их так замотивировал, можно было ожидать, что за эту неделю бабуля научит Гусю читать, мамуля – писать, а папуля – маршировать по плацу левой-правой, браво вскидывая лапу под воображаемый козырек при появлении старшего по званию.

Я тут же вообразила себе встречу во дворе нашего новобранца и многоопытного пса моего любимого майора Кулебякина и решила, что должна поделиться новостью с Денисом. Ну, чтобы он был готов выводить на прогулку сразу двух собак – свою и нашу. Не было сомнений, что папуля попытается привлечь к воспитательному процессу майора, и тот не откажет полковнику и будущему тестю.

– Па-ап, я к Денису! Можно взять пирожков? – покричала я и, не дожидаясь предсказуемого ответа, перегрузила с большого блюда на тарелку часть выпечки.

– Нужно! – ответно покричал папуля.

– Всем пока, счастливого пути и до новых встреч, – сказала я Зяме и Алке. – Летите, голуби, летите. Ваш песик в надежных руках.

– Это-то меня и тревожит, – пробормотал братец. – С простой собачкой наши аксакалы, боюсь, ни разу не оплошают. И придется тебе, Алка, рожать сразу двойню…

– Четверых, – хихикнула я. – Маме и бабушке по одному воспитуемому, а папе сразу двух, чтобы было кому командовать: «На первый-второй рассчитайсь!»

– Эх, Алка, почему тебе не встретился потерявшийся хамелеон? – продолжал причитать расстроенный Зяма. – Вот это была бы задачка так задачка – увнучерить хамелеона!

– Там не было хамелеона. – Трошкина повесила носик.

– Или ты его не увидела, – заметила я, разворачиваясь к двери. – Хамелеоны – они же мастера маскировки.

– Стоять! – Зяма сцапал меня за полу блузки. – Дюха, ты должна нам помочь! Понимаешь задачу?

– Нет! – Я помотала головой. – В смысле, я понимаю, на что ты намекаешь, но не буду устраивать диверсии! Песик не виноват, что стал заложником вашей демографической политики!

– Эх, Дюха, Дюха! А ведь легкая диарея этому песику не повредит, зато все поймут, что в доме, где ставятся смелые кулинарные эксперименты, маленькому ребенку не место!

– Но так нельзя! – вскинула голову честная и благородная Трошкина.