Глава 5

Кенга

Мама улетела за счастьем в Швейцарию. У Ани и Жени неожиданно началась взрослая самостоятельная жизнь. Теперь они жили в квартире вдвоём, каждая в своей комнате. Бабушка приехать опекать их не смогла: здоровье слабое, да и хозяйство не на кого оставить. Обещала заехать проведать как-нибудь. Слишком уж скоропостижно всё случилось.

С загранпаспортами у сестёр Пугачёвых проблема. У них ещё и обычных-то нет. Только весной на шестнадцатилетие выдадут. К тому же, чтобы вывезти дочерей за границу, Алле нужно будет получить согласие биологического отца, вписанного в свидетельства о рождении, а где этот кобель бегает — одному богу известно. Пока юрист по поручению Михаеля пытается разобраться с клубком бумажных проблем, девчонки живут сами по себе и не очень-то страдают.

Скорее исстрадалась бы Алла, если бы знала, что её любимая умница и красавица Женечка совсем забила на учёбу. А зачем она ей, ведь скоро она уедет в Швейцарию! Женька, получив неожиданную свободу, пустилась во все тяжкие. Денег, которые мама регулярно шлёт дочерям из-за границы, с лихвой хватает, чтобы завтракать с шампанским в «Метрополе» и устраивать едва не каждый вечер новым друзьям домашние вечеринки. Друзья у неё теперь не купчинские отморозки, а бывшие центровые мажоры с Галёры, переквалифицировавшиеся в валютчиков. Она через них и валюту меняет, и шмотки толкает. Полезные друзья. Помогли ей купить видик и телик, и теперь приезжают в гости со своими видеокассетами — типа новый фильм посмотреть. Смотрят обычно до утра. Возраст свой от ухажёров Женя всячески скрывает, чтобы не пугать их страшной статьёй.

Иногда на огонёк в нескучную квартиру дворнической дочки заглядывают бывшие Женькины хахали, откинувшиеся из колонии или дембельнувшиеся из армии, и тогда без драки не обходится. Перепадает и Женьке. Периодически к Пугачёвым заглядывает участковый, пугающий гулёну Женю детской комнатой милиции, но удовлетворяющийся хрусткой купюрой. У него таких гулящих малолеток в каждом доме хватает, а денежку только Женя выдаёт.

Жизнь настала яркая и весёлая. Единственное, что расстраивает Женю и мешает ей беспечно жить, — её сумасшедшая сестра. При маме они почти не пересекались. Теперь Женя ужасно тяготится этой сдвинутой замарашкой. Конечно же, Анька сразу, как только мать уехала, притащила домой собаку. Не прошло и часу! И ладно бы какую-нибудь породистую и милую, так нет же — самую настоящую дворняжку, лохматую жучку непонятного серо-бурого цвета, похожую на таксу своими короткими кривыми ногами и на овчарку своею волчьей мордочкой.

Теперь, пока Анька по полдня болтается в своей ветеринарной путяге, её страшилище не даёт Женечке никакой жизни. Во-первых, приходится запирать её у Аньки в комнате, чтобы она в самый сладкий сон около полудня не стучала своими когтищами по линолеуму в коридоре, во-вторых, надо всем объяснять, что это не её дворняга, в-третьих, она противно воняет псиной, да и просто — бесит! Хорошо хоть Анька наконец-то вставила нормальный керамический зуб на швейцарские деньги. Не так стыдно перед друзьями за неё, да и эта дурёха перестала от всех прятаться. Может, хоть теперь кто-нибудь на неё позарится и вылечит от собачьей болезни. А то ведь стыдоба страшная. Раньше говорили: «Ой, а ты не дворничихина дочка?» А теперь спрашивают: «Ой, а ты случаем не сестра этой Пугачёвой, которая каждую собаку в нашем районе знает?» Вот будет Женя скоро паспорт получать, точно другую фамилию возьмёт!

Из-за Женькиных вечеринок Аня сначала хронически не высыпалась. Но вскоре научилась спать под пьяный гул, орущий магнитофон или бубнящий видик за стеной. Главное, что в ногах у неё теперь сворачивалась клубком тёплая лохматая Кенга, после отъезда мамы превратившаяся в самого близкого Ане «человека» и лучшую подругу. С Кенгой они познакомились ещё год назад, когда прошлой осенью она прибилась к стае их дворовых собак.