– Что за шутки? – разозлился он. – Если ты думаешь, что улучшил мне настроение, и я теперь буду долго смеяться, то ошибаешься.

– А я и не шучу. Есть возможность побывать в порту и все там хорошенько разведать.

Сердце Сафы всколыхнулось: если можно несанкционированно проникнуть в порт, то можно точно так же несанкционированно дать оттуда деру.

Спокойно, одернул он себя.

– Там спецмон дежурит.

– Я тут проанализировал ситуацию, есть идея.

Сафа обозвал его анналистом и кое-чем похуже, разнос Макс вынес стоически.

– Так ты приедешь? Только домой не заходи, а то мама заподозрит, жди на улице.

Сафа тщательно побрился. Одел выглаженные с вечера брюки и рубашку. Из зеркала на него посмотрел парень не промах. Попавший в трудную ситуацию? Да. Но не потерявший шансов выбраться из нее. Ему понравился его спокойный даже холодноватый взгляд. Он не мог назвать его нагловатым. Наглость во взгляде на улице не пройдет: набьют фотокарточку те, кто сильнее и кому не понравился твой взгляд. Нагловатость любят девчонки. Наверное. У Сафы не было возможности в этом убедиться. Девчонок знакомых у него никогда не было, он вообще не знал, нравится ли он девчонкам. Знакомые женщины сразу раздвигали ноги, а он платил.

– Послушай, приятель, ты ведь еще не помер, – попенял он себе. – Мы еще поедим ананасов и побарахтаемся в чужих постелях.

Еще издалека Сафа узнал хромого, что было немудрено. Мало того, что у того одна нога была короче другой на десять сантиметров, вдобавок ноги уродовали ортопедические ботинки, долженствующие по идее сократить разницу, но Макс их едва таскал, и зрелище было еще то.

– Почему твоя мамаша не хочет, чтобы я заходил к вам в дом? – неприязненно спросил Сафа, едва Макс дотащился до открытой дверцы и плюхнулся рядом. – Это все из-за того, что я местный и должен через месяц отбыть на вахту? Если б был приезжим и зарабатывал хоть своей задницей, она была бы более благосклонной.

– Просто если у человека никогда не было не то что друзей, а даже знакомых, а потом кто-то появляется, для мам это всегда подозрительно.

– Это отмазки. Она брезгует вахтовиками, и я ее понимаю.

Он спокойно посмотрел на него сквозь очки и сказал:

– У меня никогда не было друзей. Кому нужен хромой?

– Иван Иванычу ты нужен и родной вахте! – провозгласил Сафа. – Жалко нет войны. К тебе привязали бы мину и пустили под танк. Кто же станет стрелять в хромого?

Макс улыбнулся и сказал:

– А я рад, что я тебя встретил, Сафа.

– А я нет. Давай рассказывай твой план.

В бытность пришествия Иван Иваныча махровым цветом процветала гласность и прозрачность любой информации. Какие-то идиоты писали даже о первых рейсах Черных пароходов с приложением подробных цветных снимков, которые и оказались в тонких, но цепких руках Макса. Он выяснил, что порт окружен естественной баррикадой из старых контейнеров, поверх которых намотана колючая проволока.

Тока там нет, то были случаи, когда люди истекали кровью уже через несколько минут, после того, как начинали через нее лезть.

– Любопытные навроде тебя, – пояснил Сафа.

Самый прикол заключался в том, что с моря порт никак не охранялся. Нет, по началу все было схвачено, и береговую линию в этом месте контролировал эсминец "Павиан", топивший всех без разбору. Но после роспуска силовых структур пограничников тоже сократили, а сам катер продали сумитам, хотя в Суметии отродясь не имелось речушек, которые нельзя было бы перейти вброд, скатав брюки до колен.

Впрочем, любопытные очень скоро перестали соваться в порт со стороны моря, даже без "Павиана", потому что стали пропадать пачками бесследно и навсегда.