— Не кажется ли вам, мисс Фэрли, что вы слишком уж верите в благие намерения Джеффри? — перебил граф.

Сабрина промолчала, и он продолжал:

— Так вот, я наотрез отказал своему кузену. Разве он вам ничего не объяснил? Скажите, это он отправил вас ко мне умолять? Или вы пришли по собственному желанию?

Сабрина по-прежнему молчала. «А ведь Джеффри действительно почти ничего мне не рассказал, — думала она. — Он даже не сообщил, по какой причине граф ему отказал. Как странно…»

— У вас очень красивые глаза, мисс Фэрли, — продолжал Роуден. — Но все-таки это не самый веский довод в пользу того, чтобы вынудить меня расстаться с частью моих денег.

Граф не сводил глаз с ее лица, и Сабрине казалось, что глаза его, излучавшие необыкновенное тепло, манили к себе, притягивали, очаровывали… Это походило на какое-то наваждение, и ей никак не удавалось от него освободиться.

Сделав над собой усилие, Сабрина отвернулась и уставилась на чей-то портрет на стене. Минуту спустя она услышала шаги — оказалось, что граф расхаживал по галерее, рассматривая картины. Украдкой наблюдая за ним, Сабрина мысленно удивлялась: «Почему он с таким вниманием разглядывает каждый портрет? Похоже, он не уверен, что портреты его предков висят в надлежащем порядке».

Внезапно граф остановился у пустого пространства на стене и, покосившись на девушку, проговорил:

— Вот здесь будут висеть портреты моей матери и сестры.

Слова «мать и сестра» всколыхнули в душе Сабрины воспоминания о той страшной ночи, после которой ее разлучили с родными.

— Мне всегда хотелось иметь мать и сестер… Граф посмотрел на нее с любопытством:

— А у вас, их нет, мисс Фэрли?

— У меня есть отец, а также братья, которые намного старше меня. А мать свою я очень плохо помню. Иногда мне кажется, что она умерла. Во всяком случае, до меня доходили такие слухи.

— Моя мать тоже умерла, — сказал граф. — И сестра умерла.

Подобное откровение удивило девушку. Ей захотелось спросить, почему их портретов нет в галерее, однако она не решалась задать такой вопрос.

Уставившись в пустое пространство на стене, граф вновь заговорил:

— Так вот, я могу предложить Джеффри место викария в городке Бакстед-Хит. И если он согласится, то сможет перебраться туда. Однако я не дам денег на его миссионерскую поездку. Это мое окончательное решение.

Эти слова Роудена весьма разочаровали Сабрину, но в то же время и обнадежили. Она почти не сомневалась: уж теперь-то Джеффри попросит ее руки. Будучи дочерью викария, Сабрина прекрасно знала, что священнику не так-то легко найти хорошее место. А граф пообещал найти для Джеффри место викария. Конечно, теперь Джеффри не сможет отправиться в миссионерскую поездку, но ее, Сабрину, вполне устроит и жизнь в Англии, если она и впрямь станет его женой.

— Благодарю вас, милорд, — сказала девушка. — Мне кажется, Джеффри охотно примет ваше предложение.

— Будем надеяться, — ответил граф. — Только имейте в виду, мисс Фэрли, я лично уведомлю кузена о своем намерении помочь ему. А вы пока ничего не говорите Джеффри, хорошо?

— Да, конечно. Я ничего не скажу. Даю вам честное слово.

Граф промолчал, сделав вид, что уже забыл об этом разговоре. Отвернувшись от гостьи, он опять начал расхаживать по галерее. Ненадолго задержавшись у портрета дамы с пышным бюстом, граф в задумчивости произнес:

— Наверное, Йемен.