— Ты еще не нашел портрет матери? — спросила Сабрина, вспомнив про картинную галерею мужа.

— Нет, но продолжаю поиски.

— А у меня есть портрет моей мамы.

— Может, его тоже повесить в галерее? — спросил Рис. Сабрина тихонько вздохнула.

— К сожалению, это всего лишь миниатюра. И это все, что у меня осталось от мамы. Я знаю, что ее зовут Анна — так, во всяком случае, написано на оборотной стороне медальона. И отец считает, что я, наверное, очень на нее похожа.

Рис внезапно изменился в лице — словно его поразила какая-то мысль.

— Мне всегда хотелось увидеться с ней, — продолжала Сабрина. — Но я не знаю, где ее искать. Не знаю даже, жива ли она.

Рис встряхнулся, как бы очнувшись после минутной задумчивости.

— А ты знаешь, как попала к викарию Фэрли? — спросил Рис.

— Однажды ночью меня привезли в его семью. Это произошло незадолго до того, как он перебрался в Тинбюри. Это все, что я помню. Но он сказал, что, скорее всего моя мать умерла. А я почему-то в этом сомневалась.

— А когда это случилось?

— В 1803 году. Это я, конечно же, знаю.

Рис молча кивнул и налил вина себе в бокал. Сделав несколько глотков, он обвел взглядом комнату, потом спросил:

— А что ты помнишь о тех днях?

— Почти ничего, — ответила Сабрина с грустной улыбкой. — Помню, что меня и еще двух маленьких девочек разбудили среди ночи, и мы все расплакались. И я смутно помню какой-то женский голос… какая-то женщина нас успокаивала, но я не уверена, что это была моя мать.

Рис посмотрел на нее с таким выражением, как будто впервые увидел. «Что с ним? — думала Сабрина. — Почему он так смотрит на меня? Ах, наверное, мои слова пробудили у него воспоминания о матери и сестре, которые тоже умерли…».

Решив сменить тему, Сабрина проговорила: — Знаешь, Рис, я заметила, что в Ла-Монтань нет ни одной картины кисти мистера Уиндема? Почему?

Он молчал — словно не слышал вопрос. Потом взглянул на нее с удивлением и пробормотал:

— Неужели не видела? А… конечно. Разумеется, не видела, — добавил он с усмешкой.

— Но говорят, ты приобрел несколько его полотен, — продолжала Сабрина. — Мистер Уиндем не считает себя хорошим художником, но не теряет надежды им стать, потому что ты все время говоришь, что веришь в его талант.

— Видишь ли, Уиндем — мой добрый друг, — ответил Рис, прожевав кусочек мяса.

Внимательно посмотрев на него, Сабрина спросила:

— Выходит, что ты… ты просто помогаешь ему? Приобретаешь картины Уиндема только потому, что хочешь им помочь?

Рис с вздохом кивнул.

— Ты права, дорогая. Только, пожалуйста, никому не рассказывай об этом, — добавил он, почему-то смутившись.

Сабрина просияла.

— Конечно, не скажу, Рис.

После обеда Рис покинул ее — судя по всему, удалился в свой кабинет.

Сабрина же направилась в библиотеку. Но читать ей не хотелось, и она опять взялась за спицы — ведь она еще не успела связать длинный синий шарф, который собиралась подарить мужу. «А Рис, если захочет найти меня, без труда найдет», — сказала она себе.

Увы, муж так и не зашел в библиотеку.

Вернувшись поздно вечером к себе в спальню, Сабрина стала готовиться ко сну. Раздевшись, она начала расчесывать волосы. Вспомнив их с Рисом брачную ночь, погрузилась в мечтания. Втайне она надеялась, что муж все-таки придет к ней. Придет — и опять расчешет ей волосы, а потом все будет так же, как в прошлый раз…

Но время шло, а Рис все не приходил, и Сабрине стало ужасно одиноко и грустно.