— Вы правы, милорд, — кивнул мельник. — Можно попробовать, хотя это будет очень непросто. Думаю, что в первую очередь нужно заменить сломанное крыло.

— Тогда за дело! Ведь вы принесли с собой инструменты, мистер Феррис?

— Да, милорд, — отозвался один из братьев.

— Отлично! — Граф расплылся в улыбке. — Мне крайне интересно узнать, как устроено, крыло, мистер Пайк.

Стащив с себя куртку, Рис протянул ее жене.

Сабрина взглянула на мужа с удивлением, но благоразумно промолчала. И она еще больше удивилась, когда мужчины взялись за работу; сидя в сторонке на бревне, она наблюдала за мужем и глазам своим не верила. Сильные и мускулистые руки Риса с легкостью справлялись с любым делом; причем он обращался с инструментами с такой ловкостью, словно всю жизнь занимался такой работой.

А братья Феррис общались с ним вполне по-дружески, как будто забыли, что он граф. Впрочем, мужчины всегда поражали Сабрину своей увлеченностью, с которой они брались за дело. Время от времени Рис спрашивал что-то у мистера Пайка относительно устройства крыла и, похоже, быстро улавливал суть дела, а потом снова принимался за работу. Его ловкие и умелые руки без всяких усилий справлялись с любым заданием.

«Какие же удивительные у него руки, — думала Сабрина, глядя на мужа. — За что бы он ни взялся, все у него получается…»

Несколько часов спустя работа была окончена, и «Полли» завертелась под восторженные крики мужчин. Затем мистер Пайк остановил мельницу и, взглянув на Риса, спросил:

— Можно ли предложить вам и графине по кружке сидра?

Рис с улыбкой покачал головой:

— Благодарю вас, мистер Пайк, но нам с графиней давно пора домой. — С этими словами он выразительно взглянул на Сабрину.

— Спасибо вам за помощь, лорд Роуден, — сказал мельник. Потом вдруг с ухмылкой добавил: — Может, мы увидим вас на крыше Марго Банфилд?

Рис рассмеялся в ответ и отошел на некоторое расстояние от мельницы, чтобы полюбоваться своей работой. Через несколько минут, попрощавшись с мельником и братьями, он усадил Сабрину в седло впереди себя и направил коня в сторону Ла-Монтань. Причем за все время пути граф не проронил ни слова.

— Иди за мной, — бросил он через плечо, едва лишь они с Сабриной переступили порог особняка.

Они вошли в библиотеку, и Рис, даже не предложил жене сесть, осведомился:

— Тебе ведь нравится здесь бывать, не так ли? Она внимательно посмотрела на мужа, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Да, нравится.

— А почему?

— Почему?.. — переспросила она, пожав плечами.

— Я задал вопрос, Сабрина. Скажи, почему тебе нравится в библиотеке?

— Ну, у нее такой непритя… — Она запнулась, заметив, как помрачнело лицо мужа. — Здесь очень уютно. И мне нравится читать.

Он тяжело вздохнул и проговорил, едва сдерживая раздражение:

— Ты хотела сказать, что у библиотеки непритязательный вид, не так ли?

Сабрина промолчала, но ее молчание означало только одно: ей нечего возразить.

— Так вот, дорогая — продолжал Рис, пытаясь сохранять самообладание, — тебе надо наконец-то понять, что ты — графиня. И ты ею останешься до конца своей жизни. Пойми, ты хозяйка здесь, нравится тебе это или нет. Хотя мне, конечно, будет приятнее, если ты полюбишь этот дом. И я требую от тебя только одного — чтобы ты вела себя так, как подобает графине. Разве ты не понимаешь, что графини не забираются на крыши?

Сабрина в раздражении передернула плечами.