При приближении горца она повернулась к нему спиной.

— Я хотел бы сказать вам пару слов, мисс Фергюссон, — прошептал Тристан, встав позади нее.

Плечи Изобел застыли, по спине пробежал холодок.

— Вы надеетесь снова оплести меня любезными словами? Ну нет, вам это не удастся!

Услышав в ответ его искренний смех, Изобел зажмурилась, борясь с желанием повернуться и выцарапать наглецу глаза.

— Отправляйтесь к дьяволу, Макгрегор, — выпалила она, прежде чем успела прикусить язык.

Ей вовсе не хотелось давать повод кровожадным дикарям требовать расплаты за оскорбление, хотя этот негодяй вполне заслужил его своим бесстыдством.

— Давайте выйдем в сад, Изобел.

Он сумасшедший? Или, может, слабоумный? Возможно, у него на уме какая-то новая хитрость, очередная низкая выходка?

— Вы хотите, чтобы снова вспыхнула вражда?

— Нет. — Дыхание Тристана коснулось ее уха, теплое, как певучая мягкость его голоса. — Поэтому я и предложил вам выйти. Если бы мы стали танцевать здесь, в воздухе засверкали бы кинжалы.

Танцевать? Изобел сжала руки в кулаки, бросив на горца яростный взгляд через плечо.

— Вы и вправду думаете, что я позволила бы вам снова прикоснуться ко мне хотя бы пальцем?

Ей страстно хотелось отвесить мерзавцу пощечину, чтобы стереть с его лица дерзкую улыбку, но, подумав о братьях, она сдержалась.

— Уверяю вас, Макгрегор, — с язвительной улыбкой добавила она, сбавив тон, — я бы скорее предпочла быть обезглавленной на дворцовой площади, чем танцевать с вами. А теперь, пожалуйста, скройтесь с моих глаз.

Изобел отвернулась и вновь устремила взгляд на танцующих.

— Простите меня, — настойчиво продолжал Тристан, не обратив внимания на ее резкие слова. — Думаю, вы могли бы поблагодарить меня за то, что я пытался защитить вашего брата перед отцом…

Поблагодарить? За то, что этот негодяй рассказал отцу об Алексе все, что она простодушно ему выболтала? Изобел жаждала убить негодяя, и к черту последствия! Она так резко повернулась, что Тристан закрыл рот и отступил на шаг.

— Держись подальше от моих братьев, Тристан Макгрегор, а не то, клянусь, я вырежу у тебя сердце и прибью его к себе на дверь как предупреждение остальным твоим родичам, этому дьявольскому отродью.

Желание пустить кровь наглецу только усилилось, когда губы Макгрегора растянулись в ослепительной улыбке.

— Довольно смело для женщины, которая, по ее собственному признанию, боится моей семьи.

— Я никогда не говорила, что боюсь, — отчеканила Изобел, сверля Макгрегора взглядом. — Я сказала, что ненавижу своих врагов.

— Что ж, я этого не принимаю, — произнес Тристан, нисколько не задетый ее язвительным тоном. — Обе наши семьи виновны в одном преступлении. Я бы хотел…

— Наше преступление несравнимо с вашим зверством! — почти выкрикнула Изобел и тотчас испуганно огляделась, молясь про себя, чтобы ее возглас остался незамеченным. Убедившись, что никто не смотрит в ее сторону, она вновь повернулась к Макгрегору: — Вы отняли у нас отца.

— Знаю. А ваш отец убил моего дядю, — торопливо возразил Тристан. — Но никому из нас не станет легче, если мы будем ненавидеть друг друга.

«Черт бы его побрал», — подумала Изобел, глядя на густые черные ресницы, обрамлявшие топазовые глаза.