— Не нужно. Я не собираюсь долго здесь оставаться. — Алекс обхватила себя руками, словно боялась, что он насильно сорвет с нее одежду.

— Как дела? — спросил Дункан.

Более глупое начало разговора трудно было придумать. Весь ее вид говорил, что дела — хуже некуда.

— Если интересует, могу ответить. — Алекс прошла в жилую комнату и остановилась так, что неровное зеркало в спальне отразило ее в искаженном виде. — Дела на редкость хороши! Думаешь, приятно в тридцать лет вдруг узнать, что твой дедушка — вор?

Прикинув, Дункан согласился. Тридцать лет — это поздновато для подобных откровений.

— Да уж, неприятно. То есть я думаю, что неприятно. Лично я знал, что мой дед ворует чуть не с пеленок.

— Что?! — Алекс повернулась к нему с откровенным недоверием на лице. — Твой дед ворует?

— Вороват, от рождения и до смерти. — Дункан выудил из холодильника бутылку вина, не спеша откупорил и разлил по стаканам. — У нас отменное генеалогическое древо потомственных воров и разбойников. Прапрадед грабил на большой дороге и дограбился до того, что его вздернули. Часть родни живет в Австралии — потомки каторжан, попавших туда в корабельном трюме в кандалах. — Он подмигнул. — Не пугайся, в конце концов, они остепенились и занялись скотоводством.

— Думаешь, я поверю?

— Остепенились, но не все, — благодушно продолжал он. — К примеру, дядя Саймон так и остался черной овцой, каких у нас в родне целое стадо. Он скупает краденое. А вот я предпочел честно зарабатывать на жизнь и тем нарушил семейную традицию.

— А ваши женщины тоже воруют?

— Конечно, нет. Женщинам не положено.

— Представляю, как ты обогатил семейный бизнес! Они крадут ценности, прячут в условленном месте, и все, что тебе остается, — только их «разыскать». Признайся, так ты и прославился?

— Ничего подобного. У нас договоренность совсем другого рода: я не касаюсь семейного бизнеса и держу насчет него язык за зубами, а они снабжают меня информацией, которая может пригодиться в поисках. — Встретив выразительный взгляд, Дункан пожал плечами. — Мы не самое порочное семейство, бывает и хуже. Гораздо хуже.

Он припомнил, как относятся в семье к его стремлению соблюдать закон и порядок. «Ну, парень, доложу я тебе, скатился ты на самое дно, — не раз говаривал дядя Патрик. — Не думал я, что доживу до такого!»

— Ты рассказываешь, чтобы я не слишком расстраивалась!

— Правильно, но к тому же я говорю правду.

У нее вырвался странный звук, нечто среднее между смешком и всхлипыванием. Ее реакция несколько успокоила Дункана. По-прежнему оставаясь в пальто, она взяла бокал вина.

— Если дедушка, в самом деле имел отношение к этому пейзажу, я сделаю все, чтобы помочь тебе найти его. Чем скорее он попадет к законным наследникам, тем лучше.

Дункан спросил себя, какого черта не признался во всем много раньше. Неужели и правда думал, что она напару с дедом прятала краденое полотно? Женщина, неспособная забраться в дом даже в городе-призраке, где все брошено за ненадобностью?

— Значит, будем работать вместе.

Алекс откинулась в кресле — воплощение эротических фантазий, но никак не напарник по раскрытию преступления. Тем не менее, в поисках Ван Гога лучшего не найти.

— Что тебе известно? — спросила она.

— Почти ничего, — поморщился Дункан.

— Думаю, теперь, когда всем, наконец ясно, что я никогда не слышала о пейзаже Ван Гога, — Алекс помедлила, чтобы испепелить его взглядом, — дело пойдет быстрее.