Вначале Лукас намеревался сразу же взять быка за рога, но, глядя на Рейчел, понял, что придется продвигаться осторожно. Им нужно серьезно поговорить, прежде чем они вернутся на ранчо. Если же он с ходу брякнет ей о своих чувствах, то наверняка только напугает ее и заставит пуститься в бега.

— Ты уверена, что Филлис и Эдвард больше не будут пытаться забрать Коди? — спросил он.

Рейчел закусила нижнюю губу.

— В общем-то, не уверена. — Она взглянула на него, и в ее улыбке, как и в глазах, светились грусть и сожаление. — Ты ведь не скажешь им, что я уехала, правда?

Ее вопрос, словно удар кулака, больно задел Лукаса. Неужели она считает его настолько бессердечным?

— Я ничего не собираюсь им рассказывать, но думаю, что тебе следует вернуться на ранчо. Тебе и Коди. Через некоторое время Харрисы окончательно убедятся, что у нас все в полном порядке. Мы не должны рисковать.

— Спасибо за предложение, но мы прекрасно справимся. Ты даже не представляешь, как я благодарна тебе за помощь. Филлис и Эдвард уже забрали бы Коди, если бы… ну…

— Если бы мы не показали им, какая мы счастливая и любящая семья?

— Да, — торопливо согласилась Рейчел. — Но я не могу больше связывать тебя.

— А если я скажу, что люблю тебя? — спросил Лукас.

Позади нее солнце разбросало последние огненно-красные лучи по широкому небу вспышкой такой красоты, которая могла сравниться лишь с Рейчел. Но, как и солнце, она молчала.

Лукас пальцем приподнял ее подбородок, заставив посмотреть ему в глаза.

— Я хочу дать тебе постоянство, которое вы с Коди ищете. Без вас двоих я пропаду.

— Коди не заменит тебе сына, которого ты потерял, — прошептала Рейчел.

— Не заменит мне… — Лукас не мог поверить в то, что слышит. — Так вот что ты думала?

Отвернувшись, она кивнула.

Он положил руки ей на плечи и притянул к себе.

— Коди никогда не будет тем сыном, которого меня лишили. Я люблю Коди, но люблю его самого.

Обхватив Рейчел руками, он крепко прижал ее к себе, не собираясь никуда отпускать.

— И я люблю тебя, Рейчел. Поедем домой.

Она немного отклонилась назад, чтобы посмотреть на него. В глазах у нее стояли слезы.

— Я думала, что ты не хочешь нас, не хочешь меня. Все эти ночи…

— Все эти ночи были долгой дорогой в ад. Но я обещаю тебе, что мы их наверстаем, каждую из них, если ты вернешься домой. Пожалуйста, Рейчел.

Когда она покачала головой, Лукас чуть не умер. Он не может ее потерять.

— Есть кое-что, что я должна рассказать тебе, — проговорила она. Ее глаза наполнились тревогой. — Та работа в Питтсбурге, против которой возражали Филлис и Эдвард…

— Что бы там ни было, не имеет значения. — Ему нет необходимости знать ее прошлое. Его интересует лишь будущее. — Я люблю тебя, Рейчел, все остальное неважно.

Яркие пятна окрасили ее щеки.

— Я должна рассказать тебе, Лукас.

Он ощутил ее настоятельную потребность обнажить душу.

— Ну, хорошо.

Ее слабый кивок тронул его сердце.

— Я работала в месте, которое называлось «Дворец удовольствий».

— Стриптиз-бар? — догадался Лукас. — Ты была стриптизершей?

— Нет! Я не была… танцовщицей. — Ее лицо залила краска. — Я работала швеей. Делала костюмы.

Ее признание поразило Лукаса и едва не заставило рассмеяться.

— Швеей? И ты стыдишься такой работы? Разве ты не знаешь, что для меня не имеет значения, чем ты занималась?

— Я рассказала еще не все.