— Ладно, — сказала она. — Тебе не нужен лёгкий улов. Я не это хотела сказать.

— А что же тогда?

Её растерянность прошла, и она потерла кожу сидения долгим и томным жестом, отчего его член дернулся.

— У Лиссы много привлекательных подруг. Не близняшки Бэнкс, конечно, но всё же.

Чейз кивнул и достал собственные очки из солнцезащитного козырька.

— Да, это так.

— Ну вот, я сказала, что ты и твои друзья собираетесь хорошенько повеселиться.

— Может быть.

Он протянул руку и похлопал её по плечу, чтобы указать на ряды виноградных лоз, простирающихся вдоль дороги слева от него. Девушка дернулась, и он поднял брови, немного обидевшись.

— Раздражена?

— Нет. Извини. Слишком много кофеина.

Затем он одернул себя. Иногда Чейз забывал, что их отношения уже не те, что прежде и, будь он проклят, это омрачало его настроение. Она прочистила горло.

— А когда же вы, Гэмблы, собираетесь жениться?

Чейз разразился неестественным смехом.

— Боже мой, Мэдди.

— Что? — она нахмурилась, опустив уголки губ. — Это не глупый вопрос. Вы уже достигли определенного возраста.

Покачав головой, он снова рассмеялся. Ему было двадцать восемь, не такой уж и старик. Чаду, среднему из братьев, тридцать, а старшему — Чендлеру — тридцать один. Ни один из них не ждал брака с распростертыми объятиями.

Не после того, как они были свидетелями семейной жизни их родителей. Или, в действительности, того, как их отец относился к матери. По этой причине они буквально выросли в доме Дэниэлсов.

Мэдисон, наклонившись через сидение, легко толкнула его маленьким кулачком.

— Прекрати смеяться надо мной, придурок.

— Я не могу, ты забавная.

— Всё равно.

Улыбаясь, он свернул налево к дорожке, ведущей прямо к винограднику.

— Я не уверен насчет брака. Ты ведь в курсе, что говорят про нашу семью.

— Кто осмелиться рискнуть с парнями Гэмбл? Или кто решится на авантюру с Гэмблами? — она покачала головой. — Мы уже не школе и не в колледже, Чейз.

Он скользнул взглядом по гладкой линии её бедра до расстегнутых пуговиц блузки, обнажающих дразнящее движение груди от дыхания.

— Да, — сказал он, концентрируя внимание на дороге. Его пальцы до боли сжали руль. — Мы определенно не дети.

На её лице промелькнула усмешка, она отвернулась к окну, глядя на холмистую местность, и затем продолжила:

— Ты не такой, как твой отец, Чейз.

— Уж ты-то лучше всех должна знать, что я именно такой, — огрызнулся он. Его голос показался жестче, чем он предполагал.

Её взгляд метнулся в его сторону. Щёки побледнели и снова вспыхнули. Рот открылся, но тут же захлопнув его, она вновь отвернулась к окну.

Он простонал:

— Дерьмо. Мэдди, я не имел в виду…

— Всё в порядке. Мне всё равно.

В порядке и всё равно — слова, сигнализирующие о злости и раздражении. Он знал. Его мать постоянно использовала их, когда отец не появлялся дома целыми ночами или пропадал в неожиданно нарисовавшихся командировках.

Чейз снова выругался.

Ведя машину по извилистой дорожке, он боролся с желанием извиниться. Но так было лучше. Несколько лет Мэдди была для него просто сестрёнкой Митча, что являлось данностью. Но однажды между ними всё изменилось. И если Чейз хоть что-нибудь понимал, то он знал, что для них не могло быть продолжения.

Как и не было продолжения для его родителей.

…

Мэдисон предприняла все усилия, лишь бы не смотреть в сторону Чейза на пути к винограднику.