Перемещать дух. Выталкивать разум за пределы тела, перемещаться, будучи невидимым, неслышимым и неощущаемым каким бы то ни было образом. Это и был способ, при помощи которого он так много узнал о Земле до того, как кто-либо обнаружил его присутствие.

Единственная проблема заключалась в том, что когда твое сознание покидало тело, тело оставалось полностью уязвимым. Если кто-то нападал, ты не мог себя защитить. Вообще-то, ты бы не узнал о том, что на тебя напали, пока не стало бы слишком поздно. Пока бы ты не умер.

К сожалению, не все Раканы обладали этой способностью. Бриан и Талон — могли это делать, а также пятеро других воинов.

— Считай, что это уже сделано, — сказал Талон, кивнув.

— Те, кто ищут секса, я уверен, знают, что им нужно скрывать свою кожу так хорошо, как они только могут и быть настороже.

— Разумеется, но я все равно им напомню.

— Спасибо.

Ни один из агентов не сказал ни слова, ни во время разговора Бриана с Талоном, ни тогда, когда их выводили из комнаты.

Снова оставшись в одиночестве, Бриан провел ладонью по лицу, пытаясь избавиться от своих вопросов, сомнительных чувств и даже желаний. Он хотел, чтобы Элия была здесь, хотел обсудить все это с ней. Но если он прикажет привести ее сюда, они не будут разговаривать. Она может отрицать это, но она его хотела. В конце концов, она разделась для него. Его дикое, необузданное желание к ней было очевидным фактом, как и то, что она, казалось, могла устоять перед ним без всяких проблем.

Пожалуй, ему стоило присоединиться к своим людям в Нью-Чикаго и найти себе женщину, которая бы согрела его постель. Женщину кроткую и послушную, которая бы восхищалась каждым его движением. Женщину, которая бы заполнила зияющую пустоту, усиливающуюся каждый раз, как умирал кто-то из его людей. Как только Бриан займется сексом, он сможет перейти к тому, над чем, предположительно, ему и надо было работать — разрабатывать план действий.

Но он не мог вызвать в себе даже толики энтузиазма по отношению к кому-либо, кроме Элии.

Его тело нуждалось в ней. Только она, с этими темными волосами, пронзительными зелеными глазами и стройным телом, могла бы подойти ему.

Он твердел и приходил в состояние готовности уже только от того, что представлял ее себе.

Черт побери. Чтобы разобраться с ее и своими проблемами, ему нужна была хоть какая-то разрядка. Чтобы не успеть передумать и отправиться этим вечером к ней, Бриан встал и пошел к себе в спальню. Когда он заперся изнутри, он разделся и ступил в кабинку под струи энзимного душа. Нахмурившись, он уперся рукой в прохладную стену, чтобы обрести устойчивость. Другой рукой он сжал свой член. Он использовал проступившую на кончике члена капельку влаги в качестве смазки и начал медленные размеренные движения. Вместо своей руки он представлял губы Элии, ее горячий язычок, обхвативший его член, ее зубки, слегка царапающие его. Яички Бриана приподнялись и сжались, он ускорил фрикции. Она целовала его яйца (а как же!), чтобы сгладить воспоминание о прошлом, дурном обращении с ними. Ее ладони сжали бы его зад, оставляя глубокие борозды от ногтей, и, вполне возможно, исследуя ту его часть, где еще никто не бывал. Она могла бы взять в рот одно из его яичек, могла бы полизать его член, перед тем как снова накрыть своим ртом головку. И сосать, пока не иссякнет его семя. Пока он будет не в состоянии отдать больше ни капли.

Все тело Бриана содрогнулось в экстазе. Он кончил, с рычанием разбрызгивая горячее семя.

— Элия, — выкрикнул он. Сладкая, манящая Элия.

Он постоял там еще какое-то время, тяжело дыша, все еще обхватывая рукой член и думая об Элии. «Передергивание затвора», как выразились бы люди, помогало, но не могло полностью удовлетворить его потребности.