Она застонала, пытаясь справиться с болью. Пытаясь остановить наступление событий, которые неизменно следуют за этим ощущением. Только не сейчас. Только не после всего, что она только что пережила с Брианом.

О, Боже. Бриан. Он все еще здесь? Пожалуйста, пусть он будет где-то в другом месте.

Она осмотрела кровать сквозь отекшие веки. Она лежала, распластавшись на матрасе, все еще нагая и накрытая мягкими белыми простынями. Пробудившийся и наблюдающий за каждым ее движением, Бриан был рядом с ней. Нет. Нет! Она так упорно старалась сохранить в неприкосновенности эту часть своей жизни. А теперь она вынуждена раскрыть свою тайну…

Элия не хотела, чтобы именно он, больше, чем кто-либо другой, стал свидетелем того, что она собиралась сделать. Что она должна сделать. Он больше не будет нежным или отзывчивым. Он больше не станет искать удовольствия в ее объятьях.

Она закусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон. Это не должно было произойти, по крайней мере не в ближайшие несколько дней.

— Тебе больно? — нахмурившись, спросил он. — Я сделал тебе больно?

— Мне нужно немного времени побыть наедине с собой, хорошо? — ответила Элия со смесью притворной беспечности, боли и отчаяния в голосе.

— Что с тобой происходит, Элия? Ты отекла.

— Уйди. Пожалуйста, — в этот раз в голосе обнаружилось только отчаяние.

— Я никуда не уйду.

Она увидела решимость в его золотистых глазах.

— Пожалуйста.

— Нет. Ты расскажешь мне, что с тобой происходит, и я тебе помогу. Это твой единственный вариант.

Мучительная боль усиливалась и, не видя другого выхода, она сказала: «М-Мне нужен нож».

Он хмыкнул, его заботливость как рукой смахнуло.

— Есть только две вещи, которые ты сейчас от меня получишь, и нож не является одной из них.

— Пожалуйста. Нож.

Она дико озиралась вокруг, ища в комнате хоть что-то, что угодно, лишь бы с острым наконечником. Если бы ей пришлось ползти за этим, она бы так и сделала. Прошлой ночью она воспользовалась своими ногтями, но это не помогло высвободить достаточное количество крови. Несомненно.

Ее поле зрения сужалось, и она не видела ничего подходящего. Нет. Постойте. В углу возле двери стояла ваза с фруктами. Она могла бы вывалить еду и разбить вазу. Наверняка один из осколков окажется достаточно острым, чтобы прорезать кожу и вскрыть вены.

— Я не выпущу тебя из этой кровати, — сказал Бриан. — Так что, даже и не думай вставать.

Не обращая внимания на Бриана, она перебросила одну ногу через край постели. Это движение ее чуть не подкосило. Резкая боль пронзила все ее члены, и Элия заскулила. Не плачь. Не смей плакать.

— Элия? — спросил Бриан, в его голосе снова слышалось сострадание. — Это что, такая игра?

— Никаких игр. Пожалуйста. Нож.

— Но зачем? Помоги мне понять, что с тобой происходит.

— Мне нужно порезать себя.

Как можно скорее. О, Боже. Как можно скорее.

Он прищурился.

— Кровопролитие запрещено, Элия. Ты знаешь об этом. Я не дам тебе пролить мою кровь.

— Я не хочу проливать твою, — созналась она от слабости. — Я хочу пролить свою кровь.

Он удивленно моргнул.

— Я снова спрашиваю, зачем?

— Мне просто нужен чертов нож! Я клянусь, что не буду использовать его против тебя, — последние слова она произнесла со стоном. Она попыталась сесть, ударить его, заставить его понять, но не смогла.