С 1869 по 1873 г., во время бурного прилива берлинской спекуляции, два предприятия, то враждовавшие между собой, то объединявшиеся, разделяли между собой господство на бирже: Учетное общество и банк Блейхрёдера. Это были, так сказать, берлинские Перейры и Миресы. Объектом спекуляции стали в первую очередь железные дороги, и оба эти банка возымели идею стать косвенно хозяевами большинства крупных линий, как уже существующих, так и строящихся. Закупив и удержав у себя известное число акций каждой дороги, можно было бы господствовать в их правлениях; акции же сами по себе служили бы обеспечением для займов, посредством которых можно было бы закупить новые акции и так далее. Как видите, простое повторение небольшой остроумной операции, сначала принесшей обоим Перейрам головокружительный успех и закончившейся, как известно, крахом банка Credit Mobilier. Такой же успех увенчал сначала и берлинских Перейров.

В 1873 г. наступил кризис. Наши оба банка оказались в очень затруднительном положении со своими грудами железнодорожных акций, из которых уже нельзя было выжать поглощенные ими миллионы. Проект подчинения своему влиянию железнодорожных компаний потерпел неудачу. Тогда переменили фронт и попытались продать их государству. Проект концентрации всех железных дорог в руках имперского правительства был продиктован не заботой об общественном благе страны, а о спасении двух неплатежеспособных банков.

Осуществление проекта не было слишком трудным делом. В новых компаниях «заинтересовали» значительное число членов парламента, и таким способом прибрали к рукам национал-либеральную и умеренно-консервативную партии, т. е. большинство. Высокие сановники империи, прусские министры, приложили руку к махинациям, с помощью которых основаны были эти компании. Ведь Блейхрёдер был банкиром и фактотумом г-на Бисмарка в финансовых делах. В средствах, стало быть, недостатка не было.

А тем временем, для того чтобы продажа империи железных дорог оправдала труды, нужно было поднять цену акций. Для этого в 1873 г. создали «имперское бюро железных дорог»; его начальник, известный спекулянт, сразу повысил тарифы всех германских железных дорог на 20%, что должно было увеличить чистый доход, а следовательно, и цену акций приблизительно на 35%. Это — единственное мероприятие, проведенное этим господином; только ради этого он согласился занять этот пост; недаром вскоре он от него отделался.

Прежде всего, добились того, что соблазнили проектом Бисмарка. Но мелкие королевства проекту воспротивились; Союзный совет отверг его наотрез. Новая перемена фронта: было решено, что сначала все прусские железные дороги скупит Пруссия, с тем чтобы при первом случае уступить их империи.

К тому же у имперского правительства был еще один скрытый мотив, заставлявший его желать приобретения железных дорог. И он был связан с французскими миллиардами.

Из этих миллиардов были удержаны значительные суммы для образования трех «имперских фондов»: одного — для сооружения здания рейхстага, второго — для крепостей и, наконец, третьего — для инвалидов трех последних войн. Все эти суммы вместе составили 926 миллионов франков.

Из этих трех фондов самым важным и в то же время самым любопытным был фонд инвалидов. Он был предназначен пожирать самого себя; это значит, что со смертью последнего из этих инвалидов, должен был бы исчезнуть и самый фонд — как капитал, так и доходы с него. Фонд, сам себя расходующий, — можно снова сказать, что только сумасшедшие могли это выдумать.